СОДЕРЖАНИЕ

1. Тишакова Н.А. «Вот моя деревня…», «Как прекрасно создан Божий мир», «В Ильинском»

2. Зуева О.В. Князь Олег и Осташево (сказка-быль родной земли)

3. Рогова А. «Олег Романов»

4. Губанов В. «Олег, твой развеяли прах…», «Где теперь твоё захороненье…»

5. Сергеева Л. «Людская память в прошлое уносит…»

6. Т.К. «Люблю тебя, приют уединенный…»

7. Баканов Ю. «Наш Рубикон», «Встреча в пути», «Песни в аромате ночей», «Путешествие по Белой»

8. Галицкая Я. «У Родины моей свои мечты…», «Уральский роман», «Журавли», «А Родина одна», «Уральские узоры», «Одинокий господин», «Родные для сердца края…», «Красота родного края», «Город, который стремится в полёт …»
9. Либердовская О. «Нежный мальчик с лёгкими слабыми…»

Тишакова Н.А.

«Вот моя деревня…»

В учебных классах Мраморного дворца тишина. Дети Великого Князя Константина Константиновича Романова сидят за партами. Идут уроки.
Князь Олег читает стихи русского поэта 19 века Ивана Захаровича Сурикова:
Вот моя деревня;
Вот мой дом родной … –
и невольно поворачивает голову к окну. На подоконнике стоит маленький деревянный домик.
Игрушечный, но как настоящий: с крылечком, резными наличниками, трубой. Вокруг домика – двор, обнесённый забором. Во дворе – хлев и конюшня. Тут же игрушечные лошадка и коровка.
Эту модель крестьянской усадьбы подарили кадеты Самарского корпуса, и она сразу же стала для Олега любимой игрушкой. Он часами играл в деревню, заселяя двор фигурками животных и птиц. Так появилась мечта о жизни в деревне.
Услышав замечание учителя, Олег опускает глаза в книгу и вновь читает: «… моя деревня … мой дом родной …»
Улыбаясь, он вспоминает первую в своей жизни деревню: Нижние Прыски Калужской губернии. Отец снял там на лето дачу. Жили в барском доме на берегу реки Жиздры среди лесного и лугового приволья. С каким удовольствием носил Олег простой ситцевый костюм, ходил босиком, купался в реке.
Здесь у Олега появились друзья – крестьянские мальчишки Гришка и Капитошка. Они научили своего нового приятеля плести корзинки из ивовых прутьев, брали с собой в лес за грибами и ягодами, знакомили с полевыми работами. А какие интересные игры устраивали: казаки-разбойники, палочка-стукалочка! Вместе с друзьями он катался верхом на тихоходных рабочих лошадях. Славное было лето!
А теперь у Олега есть деревенский «дом родной» — отец купил усадьбу Осташёво. Он хорошо помнит свой первый приезд туда, тот восторг от увиденного. Дом с колоннами на берегу Рузы. Большой луг с двумя прудами. Старинный парк с высоким холмом. Большой обрыв над рекою под прозванием «Красный яр». Красота!
Всякий раз из окна своего осташёвского дома он видел за рекой большую розовую церковь. Справа от церкви раскинулся большой луг, а за ним деревня Жулино. Слева – водяная мельница, лес, за деревьями – Бражниковская церковь.

Олег сразу же полюбил усадьбу, быстро познакомился с деревенскими жителями, подружился с крестьянскими ребятишками. Как он радовался, когда мальчишки приходили на пикники, устраиваемые княжеской семьёй. Вместе собирали хворост, разводили костёр, варили грибной суп. Но больше всего Олег любил угощать своих друзей чаем с разными сладостями: на пикник всегда брали самовар, чайную посуду и скатерти.
А как здорово было кататься на лодках по красавице Рузе! В следующее лето Олег обязательно поедет в деревню. Он с нетерпением ждёт этого. Пока же надо учиться.
Олег читает стихотворение о деревне, друзьях-мальчишках, бабушкиных сказках. Он счастлив!

Весело текли вы,
Детские года!
Вас не омрачали
Горе и беда

 

«Как прекрасно создан Божий мир»

Июль. Яркое солнце играет в небесной синеве с белыми облачками: то прячется в них, то появляется снова. По полевой дороге идут с косами крестьяне, возвращаются с сенокоса.
Им навстречу из осташевской усадьбы скачет всадник. Приложив козырьком руки ко лбу, крестьяне вглядываются в приближающегося наездника и, узнав юного князя Олега Романова, снимают головные уборы, кланяются.
У Олега с крестьянами давно сложились дружеские отношения. Он хорошо знает всех обитателей деревни, бывает в их избах, любит слушать рассказы об их жизни, участвует в полевых работах. Мужики – крестьяне называют его помощником и беспокоятся, если он долго не появляется.
Поговорив с косарями, Олег отправляется дальше.
Ах, как он любит эти верховые прогулки по осташевским окрестностям! До чего же хорошо кругом! Золотятся поля ржи и пшеницы, из-за колосьев выглядывают васильки. «И словно очи голубые во ржи синели васильки,» — вспомнил Олег строчки из стихотворения отца и, радостно улыбнувшись, скачет дальше.
Поля сменяются луговым разнотравьем. Он останавливается, любуется полевыми цветами и летающими над ними бабочками.
А вот и Лукино. Олег спешит на свое любимое местечко, туда, где река делает изгиб, образуя полуостров. Совсем как у любимого им Александра Сергеевича Пушкина: «У Лукоморья дуб зеленый…»
Пушкинские строки погружают в сказку. И вот он уже воображает себя королевичем Елисеем и несется во весь опор к густому темнеющему вдали лесу. Может, там живет у семи богатырей прекрасная царевна, ведь не зря же пробегает по лесу речушка Чернавка. Как известно, у Пушкина именно чернавка увела девушку-красавицу в лес.
Дорога скрывается в чаще, Олег смотрит по сторонам. Каких зверей он здесь сегодня увидит? Может, лось выйдет на дорогу или кабан? У леса серьезное название – Пужало. Окрестные мужики рассказывают о нем много страшных, пугающих историй.
Попетляв между деревьями, дорога выныривает из леса и бежит к деревне с веселым названием Щекотово. Раньше Олег думал, что название связано со словом «щекотать», а где «щекотка», там и смех. А теперь он знает истинный смысл этого названия.
До чего же прекрасно и загадочно русское слово! Олег вспоминает, с каким удовольствием читал он толковый словарь Владимира Ивановича Даля (когда-то эти записи читал и Пушкин), сколько замечательных русских слов открыл для себя. Он помнит, какой восторг охватил его, когда он нашёл слово «щёкот» — соловьиное пение. Олег и сейчас радуется разгадке. Имя деревне дали соловьи. Соловьиная деревня! Их здесь, на заросших черёмухой берегах Чернавки, видимо-невидимо. Это они завораживают слушателей своим пением.
Олег едет по деревне к большой липовой роще. Еще издали видит пчелиные домики и знакомого пасечника Степана. Привязав у дома лошадь, Олег подкрадывается к липам. Любит он тайком наблюдать за Степаном, как он ласково разговаривает с пчелами, как нежно с ними обращается. Ни сетки на лице, ни рукавиц на руках – а пчелы его не кусают. «Ну, куда ты, лапушка, полезла, — слышит Олег и видит, как пасечник достает пчелу из-за ворота рубахи. – Чай не мурашка, зачем ползёшь в рубашку, лети-ка лучше за медком».
Олег, не выдержав, смеется и выдает себя.
Пасечник приветствует гостя и ведет в дом попотчевать свежим липовым медом. Хозяйка Даниловна ставит на стол самовар, дочка Полюшка прячется от барина за занавеской, а хозяин с гостем начинают неторопливый разговор.
Беседа с пасечником настраивает Олега на хозяйский лад. Возвращаясь домой, он думает о том, что заведёт в деревне Колышкино своё хозяйство, построит дом, посадит сад и обязательно устроит пасеку. Брат Игорь возьмёт для хозяйствования Бражниково. Своими имениями они обхватят «милое Осташёво» и «зацветёт старое гнездо».
Вечером, после ужина, Олег садится к мольберту. Ложатся на холст краски, и возникает под рукой юного художника родная природа, та красота, среди которой он провёл день. Очень хочется Олегу показать всем, «как прекрасно создан Божий мир»

 

В Ильинском

Говор и смех доносятся с центральной площади села. Со всех сторон туда спешат нарядные крестьяне с детьми. В селе Ильинском престольный праздник – Ильин день, а на площади – ярмарка.

Вслед за крестьянами спешит туда и 14-летний князь Олег Романов. Он никогда не был на ярмарке, и его просто съедает любопытство. Рядом с ним тётушка Элла – Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна. Олег – её гость, он впервые в Ильинском, и живописная тётушкина усадьба на берегу Москвы-реки ему очень нравится, ведь здесь совсем как в родном Осташёве.

А вот и площадь с красочными балаганчиками, качелями, каруселями, торговыми лавочками. Скоморохи. Кукольный театр с Петрушкой. Прямо глаза разбегаются.

Вот мороженщик, в белом фартуке, с деревянной кадкой на тележке, предлагает «сахарный морож». А тут продавец кваса зазывает покупателей: «А вот у нас заморский квас. Старик молодеет, больной здоровеет. Пятачок отдавай, здоровья наживай».

Всё хочется посмотреть, везде побывать, ярмарочного угощения попробовать.

До слуха Олега доносятся протяжные слова песни. Он идёт на звуки шарманки и видит слепого певца. Около него стоит маленький мальчик-поводырь. Какой у него грустный вид! Сердце Олега наполняется жалостью. Он вслушивается в слова песни. О чём она? О войне. О русском солдате, погибшем вдали от родного дома. Песня трогает Олега до слёз. Он вынимает из кармана две монеты, одну кладёт в стоящую на земле у ног певца чашку, другую – в руку ребёнка: «Это тебе!» Тот испуганно смотрит на юного князя и кладёт монету в карман.

Олег ищет глазами тётушку Эллу. Вот она. Направляется к торговым лавкам. Олег спешит присоединиться к ней. В каждой лавке тётушка что-нибудь покупает, доставляя радость крестьянам-продавцам.

У Олега же свой интерес. Полки лавок заполнены невиданными товарами. Град вопросов сыплется на продавцов. Что это за вещь? Для чего она? Из чего сделана? Как её смастерили? Продавцы степенно, терпеливо отвечают молодому князю. Похоже, что его вопросы доставляют им удовольствие. А перед князем раскрывается удивительный мир простой народной жизни. Олег счастлив. Какой замечательный народ! Какие таланты!

Дома за вечерним чаем было много разговоров о ярмарке. Олег спешил поделиться своими впечатлениями и вновь приобретёнными знаниями.

Опять рассматривали предметы, купленные тётушкой Эллой. И тут вдруг Олег понял, что покупки-то Елизавета Фёдоровна делала не потому, что эти вещи ей нужны, а по доброте душевной, чтобы порадовать и не обидеть никого из крестьян. «Тётя Элла, как вы добры!» – восклицает он.

А утром, проснувшись, он не застаёт дома тётушку и узнаёт, что она уже в госпитале. Оказывается, Елизавета Фёдоровна открыла в своём имении госпиталь для раненных на русско-японской войне солдат. Олег потрясён. Его красавица-тётушка, хрупкая и нежная, работает в госпитале, помогает ухаживать за солдатами, делает перевязки и даже ассистирует во время операций!

Образ тётушки раскрывается с новой для него стороны – она просто ангел, ангел милосердия! И Олег решает: он тоже будет работать в госпитале. А что он может? Будет помогать доктору делать перевязки солдатам, измерять температуру.

Олег знает, что для него это будет трудно. Дело в том, что он с детства не может не только видеть кровь, но даже и слышать это слово. Бледнеет и падает в обморок даже из-за царапины. А тут госпиталь: кровь, страдания и стоны солдат. И Олег доказал, что обладает силой воли: «Я военный. И уж чего-чего, а крови-то не должен бояться». Пересиливая дурноту, заставлял себя стоять у постели раненого до окончания перевязки. И добился своего: вид крови перестал действовать ему на нервы.

Кроме помощи врачу, Олег стал приносить в госпиталь книги и читать их раненым. Чтение доставляло обоюдное удовольствие. Как внимательно слушают солдаты! Как интересно рассуждают об услышанном! И как жаль, что многие из них неграмотные! Надо, надо заниматься образованием народа. Открывать для крестьян школы (как отец в Осташёве), народные дома с библиотеками и чтением разных лекций.

Солдаты в свою очередь рассказывают Олегу о боях, о том, как и где получили раны. Улыбаются, когда Олег прерывает их рассказы восхищёнными репликами: «Ах, какие вы молодцы! Какие герои! Как я горжусь вами!» Здесь, в госпитале, он твёрдо решил для себя: «Стану офицером – всегда буду заботиться о солдатах».

Бывая в госпитале, Олег заметил, что идущие на поправку солдаты ремесленничают: шьют обувь и одежду, вяжут, мастерят поделки. «Чтобы не скучно было выздоравливать, – поясняют они, – да и заработок хороший». Олег узнаёт, что это опять тётушкина идея. Он восхищён: тётя Элла думает не только о лечении солдат, но и об их будущем!

Нанятые Елизаветой Фёдоровной учителя обучали солдат разному ремеслу. Великая Княгиня обеспечивала их материалами и заботилась о продаже изготовленных изделий: отправляла их в Москву, в другие города и даже на лондонские выставки. Оригинальные, красивые, качественные изделия пользовались спросом. Деньги от продажи, за вычетом стоимости материала, доставались мастеру. На скопленные деньги многие выздоровевшие строили в деревнях дома и писали Елизавете Фёдоровне благодарственные письма.

Олег загорелся желанием освоить какое-нибудь ремесло. Он прошёлся по палатам, пригляделся к работающим – и выбрал вязание ковров. Почему? Ведь это трудно?! Да, нелегко. Нужна точность и аккуратность. Но главное – творчество, фантазия. Узоры-то надо придумать.

Несколько дней Олег просидел с раненым солдатом перед большой вязальной рамой, приглядывался к движениям его рук, расспрашивал, помогал. Затем заказал себе раму и стал творить собственный ковёр. Сумел! Всю работу довёл до конца сам! Ковёр был продан, и счастливый Олег вручил тётушке Элле полученные деньги – для госпиталя.

Пребывание в Ильинском не прошло даром для Олега. Он много узнал, многое понял. Не случайно на вопрос брата, кем он хочет быть в жизни, Олег ответил: «Я хочу быть хорошим человеком!»

Зуева Ольга Виккентьевна

                                       г.Королев

 

Не счесть Олегов на Руси —

Вот этим русские сильны

 

Есть Вещий Олег и Романовский сын

Века разделяют,  а дух их един

 

Капля воды,  что попала к нам в Рузу

В Каспии может встретить медузу

 

                                               Князь Олег и Осташево

                                          (сказка-быль родной земли)

 

Легко ли быть молодым?! А кто радуется, становясь бабушкой? Всему своё время…

Бабушки видят сны-сказки, виденное сегодня оказывается легендой, правда смешивается с историей…

Течет река Руза. Почему-то хочется сказать: «Руза — река Советского Союза». Правда это. Не верите? Расскажу.

Вся Россия знает Волок на Ламе — путь «из варяг в греки». Неужели ручеёк-речушка, сегодняшняя Лама, была судоходной? Руза пошире, а чем ближе к Осташёву — тем полноводнее, глубже. До середины XX века ленточкой вилась и она. Теперь, когда появился гидроузел — морем разлилась. Ушли под воду сёла, дороги, погосты. Китеж — легенда? Или рядом с нами? Дворец стоял на берегу Рузы. Теперь его развалины на берегу озера-водохранилища. Жил там Великий князь из Императорской семьи — внук Николая I — Константин Константинович и тоже Романов.

Фантазёром был царь-батюшка Николай I — мечтал «освободить» Царьград от басурман, чтоб Россия ведала проливами к Черному морю. Ох, и сильна была бы она! Наместника готовили Романовы для Константинополя — второго сына назвали Константином (с дальним прицелом). Что рассказывать?.. Как воевали, пытаясь осуществить задуманное, можно узнать из фильма «Турецкий гамбит».

А уж этот папа — Константин Николаевич, тоже не случайно назвал сына Константином.

Дворец Мраморный был у семьи Романовых в Петербурге, дворцы были в Крыму; а Константин Константинович Романов любил, изучал, знал Русь. Желая жить ближе к народу, присмотрел и купил он «домик в деревне» — усадьбу с богатым прошлым в Осташёво.

Поэтом был внук НиколаяI (палочника) Великий Князь Константин Константинович Романов, скромно подписывавший свои стихи: « К.Р.». Кумиром его — А. С. Пушкин. Академией наук России 19 лет по соизволению императора руководил К. К. Романов. Среди бурных, тяжелых событий конца XIX века не забыл он о приближении столетия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина: «Надо на славу устроить по всей России истинное всенародное торжество, в котором приняли бы участие все возрасты и сословия без исключения». Было написано письмо императору. В ответ НиколайII (последний император) телеграфировал: «Очень благодарен за письмо, всецело разделяю то, о чем ты хлопотал…». Так начиналась подготовка к празднованию 100-летия со дня рождения А. Пушкина. Была создана Пушкинская комиссия, ядро которой составило Отделение русского языка и словесности в Академии наук.

Любовь и почитание Пушкина в семье Константиновичей было общим.

На берегу Рузского водохранилища упирается в небо невиданной красоты башня с часами — бывшая конюшня старинного замка. В конюшне стояли кони выносливые и умные — не хуже, чем у Вещего Олега, в честь которого и был назван четвёртый сын внука императора Николая I. Мистика имени. Олег Константинович тоже принял смерть от коня своего. Случайно?

Маленьким мальчиком добился Олег разрешения ( впервые!) обучаться с прочими детьми, не на дому, в кадетском корпусе! Старался, ведь считал свою жизнь не удовольствием, а крестом. «Мне хочется работать на благо России» -пишет в дневнике. Поступил в Царско — Сельский лицей — ещё бы!там Пушкин учился! Молитвенная дань культу Пушкина в семье! Олег издал два тома автографов любимого поэта. Да так издал, что современники сравнивали проделанную им работу с изданием альбомов Леонардо да Винчи и Микельанжело. Тираж почти весь отдал в любимый Лицей. Стихи писал и прозу, играя на рояле, забывал невзгоды…К.Р. видел в нём себя.

Первая Мировая. Второго августа 1914 года К.К. Романов с семьёй простились с последним из пятерых сыновей. Проводили на фронт: Иоанна-28 лет,Гавриила-27, Константина-24, Олега-22. Игоря-20. «Каждого ставили на колени перед иконами в моём кабинете. Не обходилось, конечно, без слёз, хотя и сдержанных…» — запись в дневнике отца.

Двадцать седьмое сентября 1914 года. Из доклада: «…Проходя недалеко от деревни Шильшинки, боковая застава гусар заметила неприятельский разъезд и начала его обстреливать… Преследуя отступающий неприятельский разъезд, Князь Олег вынесся далеко вперёд на своей кровной кобыле Диане. Вот они настигают отстреливающегося противника… — пятеро немцев валятся, прочие сдаются; но в это время в Князя Олега целится с земли раненый всадник…». И «вскрикнул внезапно ужаленный князь» — не мертвою лентой — пулей, прошедшей снизу к жизненно важным органам, был выбит из седла офицер. Князь Олег был убеждён, что вернётся из похода живым и здоровым: «Боюсь за Костю, за Гаврилушку, за Иоаннчика, особенно за Игоря, а за себя — нисколько! Что-то мне говорит, что ни одна пуля меня не тронет». Братья были недалеко и прискакали. Раненый обратился к брату Гавриилу: «Перекрести меня!», что тотчас же было исполнено…

Он умирал так же, как и его кумир — Пушкин. Обезболивали… шампанским. Из воспоминаний друга: «…Чтобы не подавать вида о безнадёжном состоянии, его уверяли, что пьют с ним за скорое его выздоровление, и заставляли с ним чокаться. Это было поистине ужасно! Мне никогда не забыть этих глотков вина в присутствии умирающего Князя».

Поражают воспоминания современников, собранные в книге «Князь Олег», изданной в 1915 году. Начальник Виленского Военнаго училища генерал-майор Б. А. Адамович вспоминает: «Его Высочество встретил меня, как бы „нетяжелый“ больной… Войдя, я поздравил Князя с пролитием крови за Родину. Его Высочество перекрестился и сказал спокойно: „Я так счастлив, так счастлив! Это нужно было. Это поддержит дух. В войсках произведёт впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома“».

Князю Олегу родители построили усыпальницу. Он успел в начале Первой мировой стать Георгиевским кавалером. Много ли на Руси памятников Георгиевским кавалерам? Для меня — это Церковь… в Осташёво.

Романовы-Константиновичи на семейном совете решили «во исполнение воли почившего, испросить Высочайшее соизволение на похороны тела в Бозе почившаго Князя в его любимом Осташёве, на берегу Рузы». Император разрешил.

Князь Олег при жизни избрал место для могилы в поэтическом месте с тополями и заросшей старым мхом лиственницей. «С кургана, господствующего над всей округой, открывается великолепный вид на причудливые изгибы реки Рузы, на поля, уходящие в безбрежную даль, и на далеко синеющий лес». Так было в день погребения. Эта земля помнит приезд на похороны:

— Её Величества, Королевы эллинов Ольги Константиновны (любимой тети Оли, которая «умела варить грибы на пикнике»);

— Их Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Фёдоровны (тети Элли — к 1914 г. ставшей основательницей Марфо-Мариинской обители в Москве, принявшей мученическую смерть в 1918 г. в шахте Алапаевска, признанной Святой Православия);

— Иоанна, Игоря, Константина — братьев, последовавших на смерть за любимой тетей — Елисаветой Федоровной;

— сестры Татианы,

— брата Гавриила — боевого офицера.

В день погребения Князя Олега были совершены панихиды во всех городах Российской империи. Из Прощального слова Архиепископа Харьковского Антония:

«Жизнь народа иная, чем жизнь и понятия правящих классов, которые издают законы, обучают и направляют народ. Для них душа народа непонятна, о чем постоянно заявляют наши писатели и учёные, признаваясь, что народ их не хочет считать своими, а взирает (…), как на чужестранцев. Вот эту-то пропасть, этот ров, лежащий между обществом и народом, хотел перейти царственный юноша. Он любил деревню и беседу с крестьянами, он изучал историю России, он высоко чтил и постоянно перечитывал творения нашего народнаго писателя Пушкина…»

Отец после похорон опять проводил на фронт Иоанна, Игоря, Константина, Гавриилу. Безропотно сказал: «Да будет ЕГО Господняя воля». Умер в 1915-не выдержало сердце.

Грянула революция. Прах Князя Олега потревожили — искали сокровища. Ходят разговоры — нетленно было тело. Кто знает…

Никто не знает, кроме Всевышнего, где упокоился сейчас Георгиевский кавалер. Вроде перезахоронили у храма Александра Невского, но и оный взорвали, сравняли с землёй. По-хозяйски кирпич использовали для школы, развалины которой пока видны. Знать, кирпич хорош был. Кроме Князя Олега, лежат где-то возле шикарных особняков «новых русских» на заброшенном кладбище, в родной земле на правом берегу: земской врач-народоволка Дора Симеоновна Траубер, лечившая пытливого мальчика, с которым строили планы по улучшению жизни селян, многие бойцы, защищавшие Родину от фашистов.

На готической башне замерли нарисованные часы, показывающие точное время дважды в сутки. Нет привидений на руинах России — шумно. Почти на парадные лестницы Дома въезжают квадрациклы, стены исписаны словоизъявлениями: о правительстве, о жизни. Проходят Волоколамские фестивали поэзии и песни — в новую школу приезжают поэты… Кто такой К.Р. — и не вспоминают. В далеком Бадвильдунгене русскоязычные эмигранты, беспокоясь, что дети могут забыть родной язык, устанавливают доски в память о пребывании там Поэта К.Р., справедливо замечая: «В России об этом деятеле забыли. Нет ни одной памятной доски».

Разлилась Руза. Выглядывают из зелени парка синие очи куполов церкви-памятника Георгиевскому кавалеру-принцу России Олегу Константиновичу Романову. Ходят слухи — скупили земли имения новые хозяева. Дай, Бог, чтоб правильно поняли они свою историческую роль.

 

В моей душе есть чувства благородные,

Порывы добрые, надежды и мечты,

Но есть в ней также помыслы негодные,

Задатки пошлые, ничтожные черты.

Но я их затопчу, и с силой обновлённою

Пойду вперёд с воскреснувшей душой;

И пользу принесу работой вдохновлённою

Моей Отчизне, милой и родной.

Князь Олег

 

Новые песни придумала жизнь.

«Давным-давно окончен бой.

Руками всех друзей

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей».

Сергей Орлов

 

Романовы-земляки доказали, что у них есть Родина:

«Тот, кто ранен в бою — испытан!

Кто убит — тот испытан вдвойне» — написано в «Письме из земного шара» поэтом Ивушкиным, жителем Волоколамской земли.

 

Рогова Алёна

с.Осташево, ученица 2-го класса

Олег Романов

Олег Романов родился 15 ноября 1892 года в Санкт-Петербурге в мраморном дворце. Отец – великий князь Константин Константинович. Мать – Елизавета Августа Мария Агнесса, вторая дочь. В семье было девять детей, князь Олег был пятым ребёнком (четвёртым сыном).

В 1913 году окончил лицей с серебряной медалью. В 1913 году произведён в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка.

27 сентября 1914 года князь Олег, командовавший взводом в своём полку, был тяжело ранен.

Князь Олег не был женат и не оставил потомства. Был помолвлен с Надеждой Петровной.

3 октября Олег был похоронен.

В 1915 году скончался его отец.

Виталий Губанов

с.Осташево

Олег, твой развеяли прах

Не в смутное время, не твари,

Но держим икону в руках,

Чтоб снова нам нагло не врали.

Чтоб церкви стояли с крестом,

И вновь возрождались святыни.

И Бог был бы с божьим перстом,

И прошлое помнили ныне.

И помнили тех, кто ушёл, —

Предчувствуя, грезя, тоскуя –

Но долг и любовь не отмёл,

И совесть и веру святую.

И пусть холодает земля

Прикрывшись неверной одеждой,

Ты верил в Россию, — любя,

И Бог был опорой надёжной!

***

Где теперь твоё захороненье

Князь светлейший, отрок и поэт?

И несёт церквушка строго бденье, —

Нет, не прах твой сберегая, — нет!

А живую душу и стремленья

К высоте божественных начал,

И твои душевные волненья,

И короткий жизненный причал.

Ты судьбу сверяя, доверяя

Пушкинской, — свою торопко гнал.

И ушёл от жалости сгорая,

По житейски жизни не узнал.

И чистейшие твои порывы,

Помыслы застыли словно в снах.

Ты ушёл не расплескавши силы,

А быть может растворился в нас!

Людмила Сергеева

с.Осташево

Людская память в прошлое уносит,

В то время, где ты не был никогда.

Душа и разум этой встречи просит,

В порыве размышлений иногда.

Россию рвёт на части от раздора,

В годину Первой Мировой войны,

Я в Вильно. Госпитальным коридором

Иду, незримо – тихо, вдоль стены.

И слышу: стоны, крики, причитанья,

Здесь запах крови, камфоры, хинин.

В бреду горячем, раненный в метанье,

В борьбе со смертью, как в бою, один.

Он не ругает и не укоряет.

Он угасает, а душа поёт.

Кровь царскую, не слёзы проливает,

«На поле брани положив живот».

За веру и Отчизну дорогую,

За всё, что так безмерно обожал.

За честь Царя и доблесть родовую,

К которой княжий сын принадлежал.

Солдатский пот и хлеб, тепло шинели

Делил. И не кичился никогда.

Он с братьями, приняв благословенье

Ушёл на фронт, когда пришла беда.

Наказ отца: Мы перед Богом дети

Без титулов и званий, все равны.

У каждого свой крест на этом свете,

И за свой крест ответственные мы.

Георгиевский крест отец прикрепит

В предсмертный час на княжескую грудь.

Свеча сгорает, утихает трепет …

Какой короткий оказался путь?!

А он ещё задумывал немало,

Добром и делом Родине служить.

Что бескорыстно сердце принимало,

Всё на Алтарь Отечества сложить.

И пусть всем нам останется примером –

Каким бы не был наш безумный век –

В Стремленье лучшем, с Доблестью и Верой.

Душою чистый Светлый князь Олег.

Т.К.

 г.Волоколамск

«Люблю тебя, приют уединенный», –

Писал К.Р. в Элегии своей,

И не было ему во всей вселенной

Местечка ближе и светлей.

И даже смерть любимого Олега

Не изменила нежных чувств.

Лишь бледность, что белее снега,

Пронзила в скорби складку уст.

Решил он дар последний сыну,

«Приют желанный», в вечность обратить:

Пусть усыпальница глядит в стремнину,

Пусть вечно в ней свеча горит…

Честнейший, в помыслах красивый,

Сын жаждал скрасить злобу дня:

«Кровь царская, что брызнет за Россию, –

Я верю – воскресит меня».

Прошло сто лет, но и поныне

С Олегом сердце говорит.

А в восстановленной святыне

Лампада памяти горит.

Юрий Баканов

г.Магнитогорск

Наш Рубикон

У Магнитной горы на ковыльных волнах раскалённой степи,

Комбинат – наш корабль многотрубный – ночами не спит,

И порой в его топках сгорают сердца наших лучших товарищей.

Мы на якоре здесь, нам отсюда нельзя, здесь наше пристанище.

Здесь поставили мы свои судьбы – ребром на кон…

…Город наш, наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

В сорок первом до нас, сквозь Россию дошёл гром войны,

Каждый третий снаряд и второй каждый танк из Металла Магнитки сделаны.

Кто, ночами не спал, для кровавых боёв эту сталь варил, –

Не дадут мне соврать, подтвердят, что металл тот солёным был.

Наш народ здесь поставил судьбу свою разом – ребром на кон,

Город наш – наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

Под ногами гудела мартенов земля раскалённая,

Как металл тот победный, от пота людского солёная,

В котлованах для домен – руки мамы землю лопатили,

А теперь та земля лежит в изголовье у матери.

Здесь поставила мама судьбу свою разом – ребром на кон…

…Город наш, наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

Навсегда мать ушла, и отец постарел, стал совсем седым,

Стал он сед не от бед, просто волос объял серебристый дым,

На ладонях его нарисована жизнь, он живёт и не кается,

Но когда ночью спит, в кулаки его руки сжимаются,

Он поставил судьбу свою разом – ребром на кон,

…Город наш, наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

Здесь не райские кущи и деньги мы не гребём лопатою,

Мы с работой мужской до конца своих дней сосватаны,

Но чтоб жилы, как струны гитары звенящей, не лопнули,

Отлежаться от схватки с металлом – из Азии едем в Европу мы.

Мы поставили здесь свои судьбы – ребром на кон…

…Город наш, наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

Для кого-то Магнитка – это просто этап и наверх трамплин,

Мне ж, дышать здесь и жить, да к тому ж, подрастает сын:

На горячей земле, на горячей крови я его месил,

Получился казак – настоящий, уральский, без примеси.

Он достроит наш город. Он поставит судьбу на кон,

…Город наш, наша жизнь, боевой наш рубеж, наш Рубикон.

Встреча в пути

В Байназарово – сосны, а в Максютово – ели,

Бесшабашная жизнь спрессовалась в недели.

И пускай между скал затаилась беда,

У меня за кормой – пузырями вода.

Бог меня оторвал от постели моей

И направил сюда, где проверка людей.

Я не нищий, – но в путь я пошёл без гроша –

Три кило сухарей, нараспашку душа.

Долго плыл я один, потерял много сил,

Жилы все растянул, свой запас подточил.

И когда я до нитки промок и устал,

Я к стоянке людской ненароком пристал.

Удивились они, что плыву я один,

У меня аргумент: «Сам себе господин!».

Ну, а их аргумент быстро сбил мою спесь:

«Из барашка шашлык – помоги его съесть!».

В жилах спирт – как огонь.… Дали вволю поесть,

Отогрели меня, тёплых слов и не счесть,

И забыв боль в руках, и что голос мой сел,

Я про Белую реку у костра песни пел.

А как утро пришло, вновь поплыл я один…

Сам себе я слуга, сам себе господин.

Будто не было встречи на этой реке,

Только в память о ней – тёплый хлеб в рюкзаке.

И мой Бог мне сказал из далёких высот:

«Если так у людей – пусть планета живёт!»

И поплыл между звёзд по Вселенной один,

Сам себе Он слуга, сам себе господин….

Я рассказал бы Вам…

Я рассказал бы Вам о матери с отцом,

Они в степи наш город поднимали,

Тогда ещё без парков и дворцов,

Без шумных улиц и кипящей стали.

Я рассказать хотел бы без прикрас:

Наряден город летнею порою,

В трамвайном хороводе в ранний час,

В тумане под Магнитною горою.

А как, искрясь, кипит в ковше металл,

Прикрывшись дымной рыжею завесой!

…Чтоб мир на всей Земле торжествовал,

Солёный пот окрапывал железо.

Снаряд немецкий нашу сталь не брал

И нас не брал – мы не того замеса…!

Ведь на Магнитке выплавлен металл,

У нас в крови – почти одно железо.

Уже давно пожар войны угас,

Но из цехов тепло сердец струится,

Живи, мой город, радующий глаз

Моей страны железная столица!

Прекрасен ты своею чистотой

От лиц простых, улыбок откровенных,

От всполохов мартенов в час ночной

И от людей, шагающих со смены!

Песни в аромате ночей

По тропинке лесной день ушёл в дальний путь,

И гроза, отгремев, прилегла отдохнуть,

Вьётся дым над полянкой, журчит наш ручей,

Он поёт свои песни в аромате ночей.

Мы сегодня все вместе, нам беда – не беда,

Наши беды и горести вдаль уносит вода,

С котелка прокопченного – чай душистей, чем мёд,

Чай – закатом разбавленный, в наших жилах течёт.

Если пусто и больно сердцу будет в ночи, –

Разбуди меня, друг мой, в дверь мою постучи,

Вспомним дым над полянкой, где упрямый ручей,

Что поёт свои песни в аромате ночей…

Путешествие по Белой

Твой характер крутой, необузданный нрав,

Агидель перекатами слижет

И продолжит свой путь, не заметив преград,

К самой истине ближе и ближе.

И захватит тебя этот бег навсегда,

Ты отсюда сбежать не захочешь,

И опять над тобой ярко вспыхнет звезда

В этой черной бездонности ночи.

В чём жизни смысл?

День понавесил паутинок

На тишину лесных тропинок.

Здесь мне б остаться, не тужить,

Ловить ельцов на шарик хлеба,

Любить июльский дождик с неба…

Но нужно в город. Дальше жить,

Растить детей, водить машину,

Лелеять сад для ягод винных,

Быть виноватым – без вины…

Работать, если и не хочешь,

А на границе дня и ночи,

Уснуть в объятиях жены…

За сутки шар наш повернётся,

Всё на свои круги вернётся.

Вновь виноват ты – без вины:

Виновен в том, что ты родился

И как волчок ты закрутился

Под хитрый присвист сатаны.

Так пусть подскажут мне поэты,

В чём суть бурлящей жизни этой,

В чём смысл всей жалкой суеты,

Где дни летят, как хвоя с ёлки,

Где сердце рвётся на осколки,

И где полшага до беды.

«А смысл в том – они ответят –

Что все мы в этой жизни дети

И надо жизнь испить до дна:

И чистый лес, и грязный город,

Где есть тепло… Душевный холод…

Где в окнах – свет… А ночь – черна».

Яна Галицкая

г.Магнитогорск

У Родины моей свои мечты…

У Родины моей свои мечты,
Победы и ошибки, и рассветы,
Свои поля, свои луга, цветы,
И ожиданье снежным утром лета,У Родины моей свой вкус, свой мрак,
Свой преданный народ, своё рожденье,
Её порой нельзя понять никак,
Где черпает те силы с вдохновеньем,И где берет она надежду вновь,
Смотря в глаза ветрам, идти дорогой,
И созидать, и верить, чтить любовь,
Беречь своих сынов, которых много,Стоять вблизи угроз, вблизи зимы,
Стоять вблизи войны, не уставая,
И отдавать, беря порой взаймы,
Не падать, находясь опять у края…У Родины моей своя душа,
Неповторимым светит бликом в мире,
Как будто бы ей дан последний шанс,
Не потерять от Юга — до СибириСвои большие площади земли,
Не разменять на грошики всё это,
И сколько не тонули корабли,
Она непотопляемая… Где-то

Опять идут бои, опять с утра
Чего-то неспокойно… Но Россия
Не даст себя в обиду, лишь ветра
Ей вновь со всех сторон добавят силы…

И Родина моя всегда одна,
Куда бы не бросала жизнь к пределу,
Я возвращаюсь, здесь есть тишина,
И маленькое собственное дело,

И дом, и те, кого ещё люблю
До умопомрачения, до крика,
Прошу хранить всех Родину мою,
Страну, судьба которой — стать великой!..

Уральский роман

Связала нас одной судьбой граница на Урале,

Что будем вместе мы с тобой, тогда еще не знали,

Но мы примчались на вокзал, как будто на причал,

И только ласковый Урал нас с теплотой встречал.

И любовались мы тогда, смотря ночной пейзаж,

И поняла я навсегда, что это город наш,

Что это наши берега, и вечно наши горы,

Не променять нам никогда Уральские просторы.

И стоя там, на берегу такой родной реки,

Ты мне сказал: «Я не смогу жить где-то без тоски,

По этой речке, по тебе, такой я человек,

И благодарен я судьбе, что вместе мы навек…»

И посмотрел тогда ты в небо, там птица счастья пролетала,

Но не узнал её и ты, а я её узнала.

Мне снились птица и Урал, и, снова было лето,

Но мне тогда ты прошептал лишь песню без ответа…

А я стояла, как сейчас, любуясь облаками,

И думала, тогда о нас, что будет завтра с нами?

Но мне ответила река, без облачных сомнений,

Что есть, как прежде, берега, а там бывают тени,

И шторм, и даже может штиль подняться, без сомнений,

Потом лишь превратиться в пыль, в мир мыслей и видений.

Тогда я только поняла, что жизнь-всегда река,

И не всегда важны слова, а только берега…

«Я берег правый той реки, что называется Урал,-

Живи без горя и тоски», — тогда ты прошептал,

Я левый берег, и живи ты вечно под луной,

И в жизни, как в реке плыви, а просто будь со мной!

А мы ушли тогда тропой Уральской тишины,

И вслед нам лишь шептал прибой, под свет ночной луны.

Все это было, как во сне, не знали мы с тобой,

Об этом главном в жизни дне – прощании с тоской,

Пройдёт еще немало лет, но будим вспоминать

Те дни, что оставляют след, но будим мы мечтать,

О счастье, что Урал-река подарит, вновь, кому-то

Но не забудем никогда мы яркие минуты…

А лунный свет и долгий день, и призрачный вагон,

Мы вспомним лишь речную тень, что грезилась, сквозь сон…

И будим мы благодарить тот город ярких встреч,

Что дал нам счастье вместе быть, свою любовь сберечь.

Журавли

Улетают, улетают,

Улетают журавли,

И невольно вспоминают

Красоту родной земли.

Улетают в бесконечность,

За леса и за поля,

Где уходит, словно в вечность,

Их родимая земля.

Осень тихо им диктует

Свод холодных, мрачных дней,

И своей красой чарует

Вдаль летящих журавлей.

Улетают, улетают

Клином в тёплые края

Журавли… Они мечтают,

Что полюбит их земля.

Та земля, что вечно будет

Птицам солнечным приютом,

И порадует, как прежде,

Красотой, теплом, уютом…

…Но свой край, родной и милый,

Журавли не забывают,

И опять весной счастливой

Снова к дому улетают,

Улетают, улетают,

Улетают журавли,

Те, что ценят, любят, знают

Красоту родной земли.

Где летит по небу белый

И широкий, долгий клин,

Ночь внезапно превратится

В одинокий серый дым.

Подпоёт холодный ветер

Улетевшим журавлям,

Что, как прежде, на планете

Есть любимая земля.

Вы вернитесь, вы вернитесь,

Долгим клином, журавли,

И нежданно удивитесь

Красоте родной земли.

А Родина одна

На много вёрст раскинулась

Огромная страна.

Так много есть прекрасных мест,

А родина – одна.

У каждого, наверное,

Есть скромный уголок,

Куда мы укрываемся

От жизненных тревог,

Где, позабыв про долгую

Дневную суету,

Мы снова возвращаемся

В забытую мечту.

И в этот миг, наверное,

Нет ничего светлей,

Чем вспоминать про несколько

Счастливых прошлых дней.

Уральские узоры

Уральские горы,

Как в зиму узоры,

Рисуют, сквозь мрак, в небесах,

Им хочется так же, как белые птицы,

Укрыться в небесных мечтах.

Бегут дороги в облака,

Лежат в горах одни снега,

Но для Урала холода,

И не печаль, и не беда,

Растает снег, оттает лёд,

Весна в наш край, опять, придёт,

И прочь уйдут в простор метели,

Вновь, в ожидании капели,

Родятся новые мечты,

В рассвет Уральской красоты.

Одинокий господин

Урал – огромные просторы,

Где ввысь уходят, c птицей, горы,

Через года, через века,

Течёт огромная река,

И новый день меняет ночь,

Уходит солнце, снова, прочь,

А он такой уж много лет,

Его прекрасней в мире нет,

И Родина — всегда одна,

Как в сотни лет одна весна,

А он — Урал, всегда один,

Стоит, как гордый господин.

Родные для сердца края…

Родные, родные для сердца края,

Где вечно стремится лишь к свету земля,

Где день, словно кошка, крадётся в тот миг,

Где в небо уносится детский мой крик,

Где птицы летают в летних полях,

И снег лишь кружится в любимых краях,

Где, может быть, завтра, под сонным дождём,

Другою дорогой по жизни пойдём

И будет луна нам весь путь освещать,

Те дальние страны, где будем бывать,

Но, может быть, скоро мы вспомним о том,

Что в сердце остался край детства и дом…

Красота родного края

Летают в небе тёмном птицы,

Мечтают в детство возвратиться,

C красивой утренней зарей,

И любоваться вновь землёй,

Где птицы с песней родились,

Где их мечты во сне сбылись,

Природа — только красота,

А сны о детстве – лишь мечта…

Мечта о том, что где-то есть,

В краю родном, в родной Магнитке,

Красивых мест нам всех не счесть,

Не счесть и добрых лиц улыбки,

Летают в тёмном небе птицы,

В моря уходят корабли,

Но также важными остались,

Красоты преданной земли.

Город, который стремится в полёт …

Край, где все меньше бед и тревог,

Сквозь сны и ветер долгих дорог,

Где, от волненья, взглянув в небеса,

Смоет сомненья друга слеза,

Летним и знойным веет дождем,

Через заботы вперед мы идем…

С каждым стремительно ярким успехом,

Мир озаряется ласковым смехом.

Снова, беспечно, разбудит рассвет

На расстоянии преданных лет,

Манит своей неземной тишиной,

Через все волны и шумный прибой,

Смотрит на нас, как во сне, свысока,

Ловит надежду, гордо, река,

Только недолго молчит тишина,

Через мгновенье проснется волна,

А на волне тает мечта,

Шума земного и мглы суета,

Так же, как прежде, в надежде живет,

Город, который стремится в полет…

Либердовская Ольга

с.Осташево

Нежный мальчик с лёгкими слабыми,

Взглядом кротким, а ротик аленький.

Обожаем ты русскими бабами,

Рисовал, танцевал, писал.

«Боже, как хочется работать на благо России!»

В Осташёве уединенном приюте

Грёб, косил, возил сено мальчишка кумир.

Холм в парке – точка в ежедневном маршруте.

«Так прекрасно создан Божий мир»!

«Боже, как хочется работать на благо России»

Отец целомудрием меж поэтами

Ориентировал не на успех, а на идеал.

Олег стал поэтом, любимым кадетами,

А в 19 рукописи Пушкина взял и издал.

«Боже, как хочется работать на благо России»

Утром будит трезвон, туалет и молитва,

Чай, прогулки по парку, уроки и труд.

Впереди же смертельная, главная битва.

Снят лицейский мундир, не до лирики тут.

Спаси, Господи, люди твоя!

Лежал спокойный, просветлённый, ясный.

В изголовье отец на коленях, крест деда в руках.

Заражение крови и князьям и холопам опасно.

Бодрись не бодрись.

Много на Руси белых рубах.

Спаси, Господи, люди твоя!

Спаси. Господи, люди твоя!

Августейшие Константиновичи,

Упокоен брат.

Ты попросил в Осташёве, подмосковной земле.

Предстаём мы пред Господом все мы без блата,

Кто геройски, кто зверски и даже навеселе.

Спаси, Господи, люди твоя!

Вижу лип аллею и детей в двуколке.

Покататься решили с Еленой Олег.

Больно сердцу о Волнушке, рыжая холка.

Больно сердцу, о дети мои.

Не забыть мне во век.

Вижу аллею и детей в двуколке.

Моих детей!

Больно сердцу, то дети мои.

Спаси, Господи, люди твоя.

 

Просмотрено (236)