ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Зенгер (Звягольская) Александра,

независимый исследователь,

Германия,

г. Штутгарт

Стихи Веры Константиновны Романовой

Вера Константиновна (1854-1912)¹ (рис. 1) – дочь Константина Николаевича² и его супруги Александры Иосифовны³. Вера оставила по себе добрую память в Вюртемберге, хотя её первые годы в Штутгарте были нелёгкими и для неё, и для её новой семьи – сестры её отца Ольги Николаевны⁴ с супругом – кронпринцем, позже королём Вюртембергским Карлом⁵, куда Вера девятилетней девочкой была отправлена из Санкт-Петербурга на воспитание. О причинах девочке не было сказано ничего, она была этой ссылкой глубоко обижена и протестовала, как могла⁶. Вера думала, что должна «служить ребёнком» её бездетной тетушке Ольге, что обостряло конфликт. Официальная причина того, что Веру отправили в Штутгарт – нарушения в поведении Веры после того, как ей пришлось присутствовать при попытке покушения на её отца, Константина Николаевича, русского наместника Царства Польского в 1862 г.

Но политика оказалась важнее чувств, даже оскорбленных чувств ребёнка… Вероятно, основный причиной был геополитический интерес.

России к Вюртембергу, расположенному на юго-западе Германии и граничившему непосредственно с Францией. Этот интерес проявила ещё Екатерина Великая, упорно (дважды) сватавшая для своего сына Павла именно Вюртембергскую принцессу Софию-Доротею (1759-1828), ставшую в России царицей Марией Фёдоровной. Разумеется, этот политический контакт планировался не на одно поколение. В следующем поколении королевой Вюртембергской стала дочь Павла и Марии Фёдоровны, Екатерина Павловна. В третьем поколении – Ольга Николаевна, их внучка. Но Ольга Николаевна осталась бездетной, и для того, чтобы связь между Россией и Вюртембергом не прервалась, в Штутгарт посылают Веру (уже четвёртое поколение).

Да, то что Вера оказалась в Штутгарте, было счастьем для бездетной Ольги Николаевны, но и непростым счастьем, так как с племянницей, особенно поначалу, было действительно нелегко. Впоследствии (1871) Вера была официально удочерена королевской Вюртембергской парой. Россия давала царским дочерям и внучкам огромные средства не только для презентации, но и для благотворительной работы, что укрепляло добрые отношения с Вюртембергом. Эти средства, вложенные очень щедро и разумно, а также личные усилия высокородных дам не забыты в Вюртемберге и сегодня.

«О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной…». Эти строки из стихотворения К. Батюшкова выведены рукой королевы Вюртембергской Ольги Николаевны по-русски, как эпиграф к её воспоминаниям, написанным на французском языке, посвящённым и адресованным её внучатым племянницам Ольге и Эльзе – дочерям Веры Константиновны и её супруга Евгения, герцога Вюртембергского (1846-1877). С этим эпиграфом невольно перекликается стихотворение самой Веры Константиновны, судьба которой сложилась так, что её короткое и непростое семейное счастье осталось лишь в воспоминаниях, в «памяти сердца»…

Проходит красота и радость,

Проходит счастие – прощай!

И лишь в воспоминанях младость

Приходит к нам. О, навещай, –

Да, навещай, воспоминанье,

Меня, дари мне жизни свет,

Лишь ты уводишь от страданья,

Лишь ты судьбе ответишь: «Нет».

Он снова здесь, мы снова вместе,

И счастливы. Молчи, судьба!

Себе берёшь ты много чести,

Молчи, Тебе я не раба!

Но все пути Земли от Бога –

Судьба, история, и рок.

Предрешена её дорога…

Ну, угадай её, пророк!

И если Бог однажды скажет

Вселенной: «Стоп! Остановись!»

Весь мир покорно пылью ляжет

К его ногам. Молись, молись!

К сожалению, стихи не датированы. Я указываю номера страниц из сборника «Цветенье песен», составленного самой Верой Константиновной. Моя идея – соединить стихи подходящими строками из писем Веры Константиновны к её тётушке и приёмной матери Ольге Николаевне, королеве Вюртембергской, а также из других документов. В 2011 г. мне удалось обнаружить в Государственном архиве Земли Баден-Вюртемберг в Штутгарте связку писем, которые Вера писала Ольге Николаевне в течение 28 лет, с 1864 г., когда ей было всего 10 лет, по 1892 г., время смерти Ольги Николаевны. Письма Веры к тётушке написаны на русском языке. Частично они использованы в моих статьях, опубликованных в сборниках Константиновских чтений за 2011 и 2012 гг. Стихи же писала Вера Константиновна по-немецки. Я перевела стихи на русский язык, сохраняя их ритм.

Наверное, внутренний мир, душу человека невозможно проявить лучше, чем в стихах. Поэтому в этот раз основное содержание статьи – стихи Веры Константиновны, в которых её настроения и чувства, её интересы, её наблюдения, её философские размышления о жизни и смерти, её представления о Боге.

Очень интересно одно из ранних стихотворений Веры, о вечном постоянстве изменений…

Постоянство преходящего

Ничто не постоянно, и не вернет назад

Подарок, что принёс нам момент.

Один лишь взгляд,

И все прошло бесследно…

Уж новое идет.

Хорошее? Плохое?

Что жизнь нам принесёт?

Одно непреходяще –

Лишь вечности покой,

И смена настоящей

Минуты, и другой…

Вера Константиновна начала писать стихи уже пятнадцатилетней. Юную душу особенно ранит несовершенство людей. Почему люди недовольны? Ведь мир так прекрасен! И рождаются строки:

Душевный разлад

Ах, почему так много злобы

И черной зависти вокруг?

Совсем немного нужно, чтобы

Доволен был бы другом друг…

Но слышны всюду кривотолки,

Обиды, сплетни, суета.

Грызут друг друга, словно волки,

Не люди. Жизни маята…

По длительному наблюденью

Я заключила для себя:

Заслуживает лишь презренья

Род человеческий, скорбя.

Зачем скорбеть, друг друга муча?

Давайте радоваться лучше!

Для нас Творец прекрасный мир

Создал, и счастье – наш кумир!

Уже в 1875 г. (герцогине Вере 21 год) её творчество было замечено и стихи опубликованы в сборнике «Поэты-князья», вышедшем в Штутгарте. Её стихи даже открывали этот сборник! В это время Вера – счастливая новобрачная, супруга Евгения, герцога Вюртембергского, человека, которого она всей душой любит. А вот её стихотворение – ещё как робкое предчувствие счастья:

Тебя я чувствую и раннею весною,

Люблю тебя зимой, и в летнем зное.

Несёт меня любовью, как волною…

Почти что верю я, что счастью быть со мною.

Ведь если солнцем даже даль освещена,

То почему же радость мне запрещена?

Счастлива её приёмная мать и тётушка, королева Вюртембергская Ольга Николаевна. Так она пишет в своём письме от 28 января 1874 г.: «Бесстрашие и верность – да, твердо верить в бесконечно доброе Провидение, которое нас ведёт по жизни. Сегодня сошла благодать на наш дом! Наш сложный ребёнок – счастливая невеста, любящая и любимая!

О таком счастье я и не мечтала! Евгений уже как сын для Короля. Я воздеваю руки к небу и благодарю Бога».

Да, радость любви и счастье приходят и отражаются в стихах Веры:

Как чисто нынче небо – безоблачная синь!

Твои глаза синее, лишь взгляд поглубже кинь.

Безоблачно сиянье той верности в любви…

Теплее мне на сердце, блаженнее в крови.

Твоей душе подобен твой синий, чистый взгляд.

Сомненье – преступленье! Нельзя глядеть назад…

Как от сиянья неба сердцам людей ясней,

Так я, тебя увидев, люблю еще сильней.

Радостное состояние души не только в стихах Веры, но даже на гербовом экслибрисе этого времени, который украшает ее бумагу для писем. Имя Вера (Wera) здесь само, как солнце на голубом небе. Но рядом с радостью – страх её потерять…

Вернулся снова месяц май –

Привет, весна! Зима, прощай.

Вот месяц май уж здесь опять:

Пора любить и танцевать!

Как ярко май разрисовал

Цветы и все вокруг,

От льда он воды расковал,

И свет сияет вдруг.

Благоухает и цветет,

И зеленеет мир.

Над ним небес лазурный свод,

И птичий хор и пир.

Ах, почему не навсегда

Пришел май в гости к нам?

Тепло и свет лишь иногда

Дарит лесам, полям?

И почему в Земных кругах

Сердца терзает стыд и страх,

Болезни, муки и сомненье?

Так кратки радости мгновенья…

У Трона Божьего весна

Непреходяща и ясна.

Вера любит так сильно, что готова умереть, лишь бы её глаза были закрыты любимой рукой. Горе потери сына, первенца, терзает её душу, и приходят мысли о смерти…

К твоим стопам бы опуститься,

Твоею близостью пьяна.

Из глаз блаженства бы напиться,

И знать: я больше не одна!

Забыть, что на Земле на грешной

Царят страдание и боль,

Что даже и порою вешней

Приходят слезы вдруг… Отколь?

Закрой же мне глаза рукою…

В последний раз её тепло

Меня навеки успокоит,

Как будто время не текло.

Оно совсем остановилось –

И горе в счастье превратилось!

Но судьба распорядилась иначе… Неожиданно умирает Евгений. Болезнь? Дуэль? Евгений умер в Дюссельдорфе 27 января, торжественно похоронен в Штутгарте 31 января 1877 г., а свидетельство о смерти выписано в Дюссельдорфе лишь 20 марта 1877 г., через два месяца после смерти и без указания её причины, но с указанием всех его титулов. Странно… При жизни каждый его шаг, как члена царской семьи, был официально документирован. Вот, например, телеграмма, сообщающая о том, что он «отправляется в полночь в понедельник, 4 февраля 1874 г., в Берлин, не останавливаясь в дороге».

Смерть мужа ломает жизнь Веры. И её письма теперь в траурной кайме с крестом… Так неожиданно в 23 года овдовевшая Вера Константиновна пишет, вернее переводит с английского на немецкий, по Гранихфельду (Granichfeld) траурное стихотворение, на этот раз точно датированное днём похорон Евгения.

31 января 1877 года

Похороны герцога Евгения Вюртембергского

Его так медленно везли

По улицам… Его,

Который оставлял в пыли

Врага не одного!

Глядит сочувственно толпа,

Но видит это он?

Гробу подножия столпа,

Сильней церковный звон.

Нет, этот звон – не звон часов,

Сейчас задвинет склеп засов.

Но ни одна скупа слеза

Из глаз не упадет.

Сухи сочувствия глаза –

Ведь рай героя ждет!

И черный строгий катафалк

Везет лишь бренный прах.

Сжимает лилию рука,

Что меч несла в боях.

Душа героя далека,

Её сокрыли облака.

Прошёл год, но перед глазами Веры всё как сегодня… Она пишет своей тётушке, почти второй матери, Ольге Николаевне, королеве Вюртембергской: «21 декабря/2 января 1878 года, Штуттгарт. Сегодня я была утром на Eugenburg’e, где поставили провизорный деревянный памятник, чтобы видеть эффект его. Он очень удачен, хотя schlicht und einfach и всё-таки красив. Как странно, право, что это именно сегодня, в день, в который год тому назад Eugen уехал в Дюссельдорф, и простился с нами, – не зная, что это прощание навсегда! Утром он был в полной форме у тебя, чтобы откомандироваться, и мы ещё вместе смеялись над его миной – so dienstlich! Этот самый мундир находится теперь в моей спальне под стеклом! Как времена изменяются!» Вот стихотворение Веры об этом памятнике…

Памятник Евгению – к Штутгарту

Смотришь сверху на Штутгарт бесстрастно

Ты один, и покинут стоишь;

И ничто уж тебе не опасно,

Ты замкнулся в себе и молчишь.

Всё темней и темнее в долине,

Гаснут окна одно за одним…

Ты не можешь понять, что отныне

Там, за окнами, время – другим.

Может быть, всё же ты вспоминаешь

О счастливых со мною часах,

Когда были мы вместе, ты знаешь…

Слезы радости стынут в глазах.

Пролетят ещё годы, и годы –

Нет в живых уж любивших тебя.

Как жестоки законы природы:

Всё забыть – не любя, не скорбя…

Обернётся рассеянно прохожий,

«Кто? Евгений? Который из них?»

И пойдёт, на тебя непохожий,

О делах размышляя своих.

Прелесть девушки, доблесть солдата,

Слава, счастие, жизнь самоё –

Все проходит, преходит когда-то,

Ведь ничто на Земле не твоё.

Памятник уже не существует, но вид на Штуттгарт, и то, что «видел» Евгений можем видеть и мы, разумеется с изменениями, внесёнными временем и последней войной.

Письма Ольге Николаевне: «11/ 23 января 1878 года Штутгарт. Сегодня утром я перечитала все письма дорогого мужа, полные здоровья, счастья и любви!»; «16/28 января 1878, Штуттгарт. Вчера был тяжёлый день для меня… но милые, дорогие деточки мне много помогли пережить его, своею беспечностью и радостными личиками. Играя с ними я разсеивалась. По счастью меня оставили вчера одной и только лишь письменно уверяли сочувствие. Я получила много венков и цветов, также много телеграмм, даже от Государя. После заупокойной обедни была панихида для меня одной».

«Рождение и смерть заключают в себе тайну, приближающую нас к Богу» – это слова Ольги Николаевны. Это правда, и Вера, воспитанная Ольгой Николаевной, обращается к Богу, ищет утешения в религии.

Все Божьи Твари преходящи…

Нам дан короткий жизни срок.

Да, захотел того Творящий –

Господь нам дал такой урок.

Мы знаем то, и в этом знанье

Само заложено страданье.

Мы знаем: смертна Божья Тварь…

Но ТАМ стоит святой алтарь,

За ним – жизнь вечная, мир вечный,

Не преходяще быстротечный.

Что тут в страданьи ты посеял,

То в радости пожнёшь ты ТАМ.

Здесь пред тобою образ реял

Душ, уподобленных цветам,

Что в райском саде расцвели,

Вобрав всё лучшее с Земли.

Мы будем ТАМ пробуждены

И в райски кущи введены.

И ТАМ назначена нам встреча

С любимыми, что уж далече…

На месте, которое было предусмотрено для памятника Евгению, и где стоял временный памятник, королева Ольга распорядилась установить статую Галатеи и пожертвовала на нее 25 тысяч марок. В 1890 г. эта статуя была торжественно открыта. Она благополучно пережила даже войну и стоит на площади, носящей имя Евгения до сих пор.

Что стало с памятником, которому посвятила своё стихотворение Вера, пока выяснить не удалось, как не удалось найти его изображение. Почему это было сделано? Хотела ли приемная мать отвлечь молодую вдову от грустных мыслей, хотела, чтобы Вера попыталась найти себе новое счастье? Так или иначе, Вера больше замуж не вышла, а всю жизнь вспоминала своего мужа, которого ещё при его жизни идеализировала (бывает ли любовь без идеализации?) и доверительно переписывалась с его матерью.

Веру утешает надежда на встречу ТАМ, надежда на более совершенный мир, чем тот, в котором мы живём… Но горечь не проходит. Теперь даже природу воспринимает Вера совсем иначе…

Зима уж близко, дождь стучит,

И ворон так кричит,

Что зябче, жутче и мрачней

От этих тёмных дней.

Природа голая мертва,

Вся в скорби и тоске.

Опавшая гниет листва,

Скукожасъ на песке.

И я покинута, одна,

Не понята никем…

Давно прошла моя весна.

Зачем я здесь, зачем?

Свет безучастен и фальшив,

Сочувствию он чужд.

Лишь тех ласкает, кто счастлив,

Не знает горьких нужд.

Свет увлечён лишь мишурой,

Не видит чувства за игрой.

Ведь слёзы тайные текут

Невидимы в ночи.

Блеск и удача привлекут,

Несчастие – молчи!

Не нужен мне тщеславный свет,

К нему стою спиной,

Но сердца искренний привет

И преданность со мной.

Не страшны мне тогда ни дождь,

Ни холод, ни нужда.

Господь – защитник мой и вождь,

Со мною навсегда.

Вера Константиновна – глубоко правдивый человек. Она не может терпеть лжи, даже лжи «во спасение». Вот её поэтические строки об этом:

Господь, когда святую правду

В скорбей долину ниспошлёшь,

И лжи сорняк душе в отраду

Рукой могучей изведёшь?

Ах, утоли мои печали,

И забери меня туда,

Где слёз уж нет, и в дальней дали

Я буду счастлива всегда…

Душа там воссоединится,

С любимым. Как я жду его!

И там-то правда воцарится

У светла трона Твоего.

Даже весёлое мельничное колесо, как колесо жизни, движение которого часто увлекало и отвлекало Веру от забот и страданий, не может теперь успокоить, напротив…

О, водяная мельница с весёлым колесом,

Что крутится и вертится, забыв покой и сон.

Бывало на закате глядела на тебя…

Весь мир могла забыть я, тебя одну любя.

И так хотела часто, смотря на колесо,

Во влагу погрузить я и сердце, и лицо.

Мои страданья тоже в прохладную волну

Забросить, и забыть их – все беды, как одну!

Поток вертит колёса, колёса-жернова.

Судьба вертит так нами, она всегда «права».

С судьбою не поспоришь, проигран будет спор.

Её не объегоришь… подписан приговор.

О, колесо судьбы моей, крутись, вертись, лети!

Когда ж ты остановишься, должна и я уйти…

Не радует Веру Константиновну и солнечный закат на море…

Садится солнце в сине море

И бьются волны о скалу.

Их брызги, со слезами споря,

Туманят взор мне. На молу

Стою, в бессилии понять,

И жизни пустоту принять.

И повторяют волны мне:

«Страданье позабудь,

И в набегающей волне

Найди к забвенью путь».

О, глубины огромной море,

Не знаешь глубины ты горя!..

Ведь сердце, что так билось,

О риф любви разбилось…

Уж село солнце за волну…

Штормит, шумит, темнеет.

Нет, память не уйдет ко дну,

Боль ветер не развеет!

Но вдруг солнечный свет в горах приносит радость, душа воспринимает его, как «горний свет», ведь в эту же минуту звучит колокольный звон!

Люцерн

Люцерн собрал весь солнца свет,

Смеётся ясно он,

И миру шлёт живой привет

Под колокольный звон.

И слышен колокол везде –

Над озером, в горах, –

Провозглашает Божий день,

И гонит ночь и страх.

Со временем боль от потери притупляется, и возникает чувство полной опустошенности…

Стареем мы, года проходят…

Скажи, куда они уходят?

То, от чего ты счастлив был,

Уж и оплакать нету сил…

Любимых больше нет на свете…

В твоей душе их образ светел,

Но ты один… И соловью

Уж не утешить боль твою.

Постепенно приходит сознание того, что всё предопределено свыше, что нужно с этим смириться…

Ну что стучишь ты так тревожно,

Сердечко бедное моё?

Забыть тебе уж невозможно

Несчастье давнее твоё?

Ты знаешь: всё в Превышней воле,

И не дано нам изменить…

Что выпадает нам на долю,

Должны смиренно с этим жить.

О сердце, сердце, будь спокойно,

И дай покоя мне.

Мы принимать должны достойно

Тот глас, что в вышине.

Вера Константиновна размышляет в стихах, пытается понять, что же происходит в мире…?

Наполеон I

Святой Елены серая скала

Тебя на дни последни приютила….

К себе она так тайно приняла,

Чтоб вся земля Тебя тут позабыла.

Стоишь один, от света вдалеке,

Под знаком переменчивой фортуны,

И скипетр больше не в твоей руке,

Он вырван бурною волной лагуны.

Но Ты стоишь, и сам, как из скалы,

Хотя надежды все твои разбиты…

Смотреть так могут лишь одни орлы,

Которым крылья ветром перебиты.

И видишь Ты походы и бои,

Победный марш бессчетных легионов…

Текут потоками полки Твои,

И под ногой ступени многих тронов.

Но вот уж вновь лишь волны и вода,

И скалы дикие доступны взгляду.

И все прошло – навеки, навсегда,

Теперь ничто не принесёт отрады…

Ты понял здесь, что слава – пустота.

Оставлен Ты своей родной страною,

Что без Тебя, как стадо без кнута,

Пошла вразброд неведомой стезёю.

Вразброд неведомой стезёю идёт весь мир… Время совсем не спокойное. Это чувствуется в стихах – проявляется сознательно или бессознательно, как выражение тревоги, беспокойства. Ведь Вере пришлось пережить не только покушение на отца, когда она была ещё ребёнком. Она гостила в Петербурге, когда было совершено покушение на императора Александра II в апреле 1879 г. «Сердце сжимается при мысли о том, что будет дальше», – написала тогда Вера Ольге Николаевне.

А дальше слова Ольги Николаевны: «8/20 Марта 1881, Канны. Несколько дней до своей кончины Государь (Саша) говорил Сабурову, который хотел выйти в отставку: «Как можешь ты это говорить? Разве ты не знаешь, что мы должны служить Отечеству верой и правдой что бы ни было. Посмотри! В меня стреляли, меня взрывали, а я всё стою, и буду стоять до последней минуты, потому что если отойду это страшное испытание может пасть на моего сына. А я этого не хочу!» Вся его душа в этих словах! Когда ему было 10 лет, он отвечал на уроках Павского на изъяснение молитвы «Отче наш, иже еси на небеси»: «Да, небо недалеко, оно в сердце каждого». Так он жил, так он умер – любя!»

Вера Константиновна размышляет о сущности жизни, власти, славы. О том, что не всегда сбывается казалось бы очевидное…

Наполеон II

Его столица – гордых франков град

И вся страна тебя уж в колыбели

Великим видели. Победы без преград,

Державу, скипетр, трон тебе хотели.

Но лавровый венок отца увял

Ещё тогда, когда ты был ребёнком,

И поневоле он корону снял…

Не стать уж мантией твоим пелёнкам!

Угасла та чудесная звезда,

Что долго твоему отцу светила

Он не вернётся больше никогда…

Его знамена всех побед взяла могила.

И до того ещё, как ты закрыл

Глаза навек, тебя уж позабыли.

У славы ангела нет больше крыл,

Земная власть – лишь горстка пыли…

Ход истории изменить нельзя. Но Вера Константиновна просто делает то, что в её силах. И после выхода в печати стихотворного сборника «Цветенье песен» в 1877 г. она продолжает писать стихи. Поэзия для неё это и вдохновение, и труд, в котором ей иногда помогают. Вот отрывок из ее письма Ольге Николаевне: «Willa,2/14 октября 1890 года. Теперь я сижу на балконе под маркизой. К сожалению я это до сих пор не могла делать часто, ибо почти каждое утро проводила в городе с ???, с которым я уже долго занимаюсь переработкой одного длинного стихотворения. Надеюсь эту неделю закончить наш труд». Не об этом ли стихотворении идёт речь? Оно посвящено подруге герцогини Веры Константиновны, которая активно и успешно занималась благотворительностью. Её называет поэтесса «сестрой любви к ближнему», обобщая её образ до «радушия» (Gastlichkeit – нем.), – это слово в немецком языке слово женского рода.

Радушие

Кому же здесь я незнакома?

Себя я чувствую, как дома.

Меня как хочешь назови –

Сестра я к ближнему любви!

Радушие и хлебосольство –

Моё к обиженным посольство.

И дружбу, радость я дарю,

Улыбкой всех благодарю.

Свою я руку протяну,

Больному тяжко одному…

Пусть успокоится болезнь,

И будет радость, счастье здесь.

И пусть на дне во вдовьей кружке

Ещё останутся полушки:

От голода вдову спасут

И часть заботы унесут.

Ведь коль нет хлеба на столе,

Тогда печаль на всей Земле…

Весёлые и молодые,

А не усталые, худые

И свет, и солнце привнесут

В сей дом – да будет благо тут!

И пусть достанет сил у них

Тяжёлых выходить больных.

Вера Константиновна хотела, чтобы не только нуждающиеся дети и матери не были разлучены, но также и старые не были отделены от молодых – ведь общение людей разных поколений обогащает их. Сейчас в Штутгарте наряду с обычными домами престарелых создан «Дом поколений», где живут вместе люди разных возрастов, помогают друг другу. И сама Вера Константиновна любила не только своих шестерых внуков, но и многих детей, которым нужна была её забота…

Вера в Бога укрепляет душу. Приемная мать Веры Константиновны Ольга Николаевна, писала и наверное часто повторяла своей воспитаннице: «Молитва есть в самом истинном и простом смысле действительная пища души. Магическая ея сила в несколько минут укрепляет дух на целый день. Но это манна, которую необходимо каждый день поутру собирать должно. Её нельзя заготовлять впредь на два дня. И в Библии манна точно означает в собственном смысле молитву. Читай иногда Библию, а особливо псалмы на Русском языке».

Почему сменила вера Константиновна уже в зрелом возрасте, за три года до смерти православие на протестантсрво? Может быть, она ценила время, и ей ближе была практическая деятельность на благо ближнего, чем ритуал и углубление в себя? Но всё же лучшие минуты, прожитые в прошлом, так и остаются для неё лучшими, и в них черпает силу Вера Константиновна.

Когда я мучаюсь и маюсь,

Когда на сердце тяжело, –

В воспоминанья удаляюсь,

И вот уж горе отлегло.

Ах, если б я могла вернуться

В былые юные года…

Не на мгновенье обернуться,

А там остаться навсегда.

Я вижу вновь перед собою

Картины прежних светлых дней,

И оживаю в них душою…

Не стало прошлое бледней!

О своей сестре написал Константин Константинович Романов:

К.Р.

Штутгарт 25 октября 1887

Великой Княгине Вере Константиновне, Герцогине Виртембергской

* * *

Ты в жизни скорби и мучений

Не избалована судьбой,

И много бед и огорчений

Уже испытано тобой.

Душою кроткой и смиренной

В надежде, вере и любви

Переносила неизменно

Ты все страдания свои.

Своим безропотным терпеньем

Ты скорбь умела побороть,

Приемля всё с благоговенъем,

Что посылал тебе Господь.

О, верь: сторицею с годами

Вознаградится этот труд;

Не все ль, кто сеяли слезами,

Святою радостью пожнут?

И мы думаем об этой светлой, прямой и честной душе с теплом в сердце. Если она любила, то любила.

Рис 1.

Герцогиня Вера Константиновна. 1880 г. (?)

 

 

Салов Денис, кадет 6 курса,

Степовой Константин, кадет 7 курса,

ФГКОУ «Ставропольское президентское кадетское училище»,

Руководители Книевская Т. Е., Чаплыгина О. Н.,

преподаватели истории,

г. Ставрополь

Константин Константинович Романов на службе престолу и Отечеству:

вклад в развитие системы кадетского образования

Введение.

Возрождаемые в России кадетские корпуса должны иметь своим прообразом ранее реально существовавшие русские кадетские корпуса. В них на первом месте стояло воспитание кадет в строгих понятиях чести (чести личной, чести семьи, чести корпуса, чести армии, чести России), что их отличало от всех других средних учебных заведений.

Эльснер А. Е.

Актуальность работы.

Для того чтобы успешно решать задачи инновационного развития России, поставленные политическим руководством, уже сегодня необходимо обратить особое внимание на все аспекты воспитания подрастающего поколения, на формирование будущих граждан страны. В том числе – на формирование их гражданской ответственности, усвоение морально-нравственных норм, воспитание чувства долга перед Отечеством и согражданами, любви к своей Родине. История учит нас, что без патриотизма немыслимо создать сильную державу, невозможно привить людям понимание их гражданского долга и уважения к закону. Патриотическое воспитание всегда и везде рассматривалось как фактор консолидации всего общества, являлось источником и средством духовного, политического и экономического возрождения страны, её государственной целостности и безопасности. В 2012 году кадетскому образованию в России исполнилось 280 лет. Историки небезосновательно полагают, что система кадетских корпусов помогла создать в России сильную государственную и военную элиту, которая значительно способствовала как усилению российской мощи, так и укреплению её авторитета на международной арене. Ведь не случайно в 1943 году И. В. Сталин реанимировал эту разрушенную в 1917 году систему, создав сеть суворовских училищ «по типу кадетских корпусов дореволюционной России».

При анализе кадрового состава российской политической элиты, нельзя не прийти к выводу о том, что переход российского государства к системе воспитания приемников с детства в кадетских корпусах породил целую плеяду выдающихся государственных деятелей, полководцев, представителей науки и искусства. Среди них министр иностранных дел, канцлер А.М. Горчаков и государственный секретарь М.А. Корф. Полководцы П.А. Румянцев, М.И. Кутузов, А.А. Брусилов, И.С. Дорохов, Л.Г. Корнилов, А.М. Каледин. Адмиралы Ф.Ф. Ушаков, П.С. Нахимов, С.О. Макаров, А.В. Колчак. Поэты и писатели А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, В.И. Даль, А.А. Бестужев, А.И. Куприн. Композиторы Н.А. Римский-Корсаков и А.Н. Скрябин. Мореплаватели И.П. Лазарев, Ф.Ф. Беллинсгаузен, И.Ф. Крузенштерн. Живописцы В.В. Верещагин, П.А. Федотов, Н.А. Ярошенко.

Наибольшее значение и развитие кадетские корпуса получили в начале нашего столетия, когда в 1900 году, волею Императора Николая II, во главе всех военно-учебных заведений Империи встал великий князь Константин Константинович, со званием их Главного Начальника, а с 1910 года и до дня своей смерти в 1915 году – Главного Инспектора. Великий князь быстро завоевал сердца своих молодых подопечных и заслужил звание Отца всех кадет. Основным его стремлением на посту Главного Начальника военно-учебных заведений было уничтожение в кадетских корпусах казарменно-казенного духа и замена его заботливым, любовным и чисто отеческим воспитанием.

Цель данного исследования – определить вклад Константина Константиновича Романова в содержание духовно-нравственного воспитания для реализации отечественного историко-педагогического опыта в современных кадетских корпусах и военных институтах России.

Задачи:

— Проанализировать источники и литературу по проблеме исследования.

— Выяснить законодательно закрепленные права и обязанности членов императорской фамилии и их влияние на положение Константина Константиновича, определить границы его частной и общественной жизни и – в связи с этим – особенности его мировоззрения; выявить факторы, определявшие его возможности как частного лица и общественно-политического деятеля.

— Проанализировать общественно-политическую деятельность Константина Константиновича и её влияние на кадетское образование, опираясь на эпистолярное наследие великого князя.

Методологической основой работы стали основные обязательные принципы создания исторического исследования – историзма, научной объективности и системности. На эти методологические основы опирались конкретные методы данного исследования: историко-сравнительный и проблемно-хронологический. Оба метода обеспечили широкие познавательные возможности для всестороннего изучения жизни великого князя Константина Константиновича как представителя Императорской фамилии и общественно – политического деятеля Российской империи второй половины XIX – начала XX века. Методы научной биографии, микроистории, персональной истории и истории повседневности позволили создать более портрет великого князя и его деятельности.

Обзор литературы. В научной литературе советского времени личности великого князя не было уделено отдельного внимания, хотя редкие цитаты из его дневников встречались в исторических исследованиях. Члены Императорской фамилии привлекали к себе особое внимание современников и историков. Этот повышенный интерес обусловлен прежде всего стремлением понять сущность самодержавной власти в Российской империи, в которой представления о монархе и государстве были тождественны. В связи с этим первостепенное значение имело изучение биографий венценосных особ, через которые можно было понять мотивы и причины их действий.

Важность воссоздания атмосферы времени, погружения в монарший быт, реконструкции психологического портрета и жизненных обстоятельств правящих лиц была очевидна историкам еще в XIX веке. При этом в фокусе внимания оказывались не только русские цари, жившие столетия назад (например, в исследованиях Н.И. Костомарова, И.Е. Забелина и др.), но и самодержцы, чьи имена были ещё свежи в памяти. Так, исследованием биографий императоров конца XVIII – первой половины XIX века занимались Н. К. Шильдер, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский и др. Эта традиция была продолжена в советское время и не потеряла своей актуальности и поныне.

На фоне изучения царствующих особ великие князья оставались в тени. Не стал исключением и великий князь Константин Константинович. В дореволюционных очерках главный акцент делался на его творческой деятельности. Было издано множество прижизненных критических очерков. Наиболее объемные из них – книги Г. Нелюбина «К.Р. Критико-биографический этюд» и «Великий князь Константин Константинович. Жизнь и творчество. 1858-1915», а также Д. Михайлова «Лирика К. Р. в связи с историей русской поэзии во вторую половину XIX века». В них представлен подробный разбор поэтического наследия великого князя и дана его краткая биография [15].

Творческая деятельность Константина Константиновича привлекала внимание и современных исследователей. Прежде всего в этом ряду следует назвать работу литературоведа Л. И. Кузьминой «Августейший поэт К.Р.: Личность. Творчество»[15].

В советский период жизнь Константина Константиновича рассматривалась для иллюстрации политического и социального кризиса самодержавия и династии Романовых. Подобный взгляд присутствует в работах П. А. Зайончковского «Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х гг.», «Российское самодержавие в конце XIX столетия». В частности, он характеризует Константина Константиновича как человека, хотя и выделяющегося «наличием интеллекта» из среды других великих князей, но утверждает, что его политические взгляды были «примитивны и реакционны» и никакого участия в государственной жизни он не принимал. В других исследованиях – Ю. Б. Соловьева «Самодержавие и дворянство в конце XIX века», Л. Г. Захаровой «Кризис самодержавия накануне революции 1905 года» – великий князь упоминается лишь в связи с цитатами из его дневников, характеризующих политические события[15].

В постсоветский период было написано несколько работ о великом князе. В 1996 году В. С. Соболев издал монографию «Августейший президент». В ней анализируется деятельность великого князя Константина Константиновича на посту президента Императорской Академии наук. ^{Эта работа справочного характера, но с широким привлечением архивных документов фонда Императорской Академии наук. Деятельность великого князя на посту президента Императорской Академии наук рассматривается в монографии Е. Ю. Басаргиной. Автор исследует академию как общероссийский центр науки и культуры в переломный период истории – в конце XIX – начале XX века. Исследовательница обращает внимание на работе Константина Константиновича в направлении развития многочисленных отделений и помощи академикам в организации и финансировании их научных изысканий. На эту тему написана также статья Ю. В. Трубинова, в которой показана роль и помощь Константина Константиновича в организации научной экспедиции на Шпицберген[13].}

Роль великого князя в общественно-политической жизни показана в статьях Д. А. Андреева. Государственная деятельность великого князя разбирается с точки зрения его вовлеченности в неформальный политический процесс и его роли в политических стратегиях первых государственных лиц. Используя дневники великого князя, автор воспроизводит наполненную слухами атмосферу северной столицы в момент принятия властью важных политических решений[13].

В поле зрения исследователей попал и духовный мир великого князя Константина Константиновича. В монографии И. Л. Волгина «Колеблясь над бездной. Достоевский и русский императорский дом» показано, как у Константина Константиновича возникло увлечение литературой и какую роль в этом сыграл Ф. М. Достоевский. В книге переданы домашняя обстановка и атмосфера семейных встреч императорских особ, подробно рассмотрено их увлечение литературой и искусством. Говоря о дружбе «К.Р.» и великого князя Сергея Александровича, автор анализирует их переписку, приводит выдержки из дневников, которые позволили сделать вывод о романтической натуре будущего августейшего поэта и показать влияние на его становление Сергея Александровича и особой обстановки внутри царского семейства.

За последние несколько лет вышли четыре научно-популярные книги о Константине Константиновиче – М. И. Вострышева «Августейшее семейство. Россия глазами великого князя Константина Константиновича», Э. Е. Матониной «К.Р.», Н. Чернышовой-Мельник «Баловень судьбы: История жизни Константина Романова», Д. Гришина «Великий князь Константин Константинович. Пред вечной красотой». В работах представлена биография великого князя, однако, провести в них грань между историческим исследованием и историческим романом практически невозможно[13].

Для изучения жизни Константина Константиновича, понимания атмосферы, в которой он рос, его отношений с отцом важны монографии, в которых освещена жизнь и политическая карьера великого князя Константина Николаевича. Это монографии В. Е. Воронина «Русские правительственные либералы в борьбе против «аристократической партии» (середина 60-х – середина 70-х гг. XIX в.)» и «Русская самодержавная власть и либеральная правительственная группировка в условиях политического кризиса» и А. П. Шевырева «Русский флот после Крымской войны: Либеральная бюрократия и морские реформы»[15].

Содержание

• 1. Становление и развитие кадетских корпусов в России

Кадетские корпуса в России начали создаваться в XVIII веке для подготовки молодых людей, прежде всего, к военной и гражданской службе. За годы своего существования в дореволюционный (до 1917 года) период кадетское образование претерпело ряд реформ, связанных с попытками создания стройной системы образования, построенной на единых принципах обучения и воспитания. В процессе реформ компонент военного образования то усиливался, то ослаблялся, но неизменно оставался важной отличительной чертой данного вида образовательных учреждений.

Уже в первом российском кадетском корпусе к преподаванию привлекались профессора Академии наук и учителя с университетским образованием, так как ставилась задача подготовки в данном учебном заведении высокообразованных граждан, способных к ответственной государственной службе.

Помимо военных дисциплин, по примеру Дании и Пруссии, в программу ряда учебных заведений были включены основы точных, естественных и гуманитарных наук. Это имело особое значение в связи с тем, что в России дореволюционной отсутствовало жесткое разделение на военную и гражданскую службу, часто военные переходили на гражданскую службу с сохранением и даже повышением ранга. Существовали случаи, когда кадетский корпус преобразовывался в гражданское учебное заведение, например в Санкт-Петербурге Горное училище стало Горным кадетским корпусом, а позже было преобразовано в Горный институт.

Кадетские корпуса в целом славились тем, что воспитанникам прививались чувства долга, чести, любви к Отечеству. Выпускников кадетских корпусов и после окончания образования продолжали связывать узы товарищества и взаимоподдержки.

На рубеже XVII-XIX вв. были сформулированы основные обязанности кадета. Вот некоторые из них:

— кадет есть будущий слуга Отечества и защитник его от врагов внешних и внутренних;

— каждому кадету надлежит быть благочестивым, правдивым во всём, беспрекословно подчиняться начальникам, быть храбрым и терпеливо переносить все тяготы, которые бывают подчас неизбежны;

— кадет обязан строго и точно соблюдать военную дисциплину и порядок, каждый кадет должен иметь и вне корпуса бравый и молодецкий вид.

В отечественной и зарубежной литературе имеется ряд работ, рассматривающих феномен кадетского образования. Так, в частности, в дооктябрьский период этому были посвящены публикации И.А. Гиляровского, В.К. Герштейнцвейга, Н.А.Зотова, В.Г. Кульчинского, Жукова Е.Ю. В них были охарактеризованы социально-бытовые условия жизни кадет, особенности организации внеклассной деятельности, содержание музыкального, патриотического, физического воспитания в кадетских, корпусах России. Анализируя сложившееся содержание воспитания, авторы стремились показать их значение в приобщении кадет к познанию мира, изучению собственных потенциалов, погружению в прошлую и настоящую культуру своего народа, и развитии чувства сопереживания, гордости за свою страну, её людей, в формировании готовности служить государю, православной вере, стране, народу.

Некоторые ученые даже критиковали деятельность корпуса за повышенное внимание к воспитательной функции. По мнению, например, В.О. Ключевского, во времена И.И. Бецкого «корпус менее всего занимался науками».

В зависимости от времени года, традиций того или иного кадетского корпуса рабочий день начинался с подъема в 4 часа 45 минут летом или зимой в 7 часов утра и заканчивался отбоем в 9 или 10 часов вечера.

В свободное время кадеты были обязаны заниматься ещё и рисованием, танцами, музыкой, гимнастикой, верховой ездой, чтением. Разница в возрасте и уровне развития учащихся диктовала необходимость поиска какой-то организационной формы, в рамках которой мог протекать сложный процесс удовлетворения индивидуальных интересов и потребностей каждого воспитанника, в которой кадеты могли накапливать опыт взаимодействия, сотрудничества, взаимопомощи, взаимного обучения.

Так появились объединения по интересам, групповые занятия. В связи с тем, что со временем их стало много, для управления этим явлением и с целью контроля деятельности учащихся, помощи им в выборе группы, закрепления в ней каждый воспитатель должен был вести специальные книги с расписанием занятий каждого кадета, успешностью их обучения. Данные этих книг, воспоминания выпускников указывают на огромные перегрузки воспитанников. Для кадет в возрасте 5-6 лет минимальная нагрузка предусматривалась 34 часа в неделю, а для учащихся старшего звена – от 42 до 48 часов. И при этом, постоянно подчёркивалась необходимость не забывать об улучшении качества культурного развития, воспитания молодых людей. Поэтому неслучайным стало появление общества любителей русской словесности, которые стали организовывать чтение собственных произведений кадет, постановку пьес, написанных его членами.

Приход к власти Екатерины II сопровождался утверждением новой идеологии воспитания – созданием «новой породы людей» в закрытых образовательно-воспитательных учреждениях разного типа. Имеющиеся кадетские корпуса вписывались в новую логику. Однако их также коснулись некоторые преобразования в содержании, формах и методах воспитания в соответствии с Уставом шляхетского корпуса (1766 г.), подготовленным И.И. Бецким.

Теперь, во-первых, расширялся возрастной диапазон учащихся. В корпуса принимали мальчиков с 5-6 лет и обучали до 20.

Это требовало уточнения в подходах к организации воспитательного процесса.

Во-вторых, все кадеты подразделялись теперь на пять возрастных групп с дифференцированным содержанием воспитательной работы в них.

В-третьих, в соответствии с возможностями родителей воспитанников, их имущественным и социальным положением возрастала потребность в специальной организации социального взаимодействия, как внутри конкретной возрастной группы, так и между разными возрастами. Все это вместе взятое стимулировало поиск и включение в систему воспитания кадетских корпусов новых элементов, составляющих в будущем её основу.

Одним из таких элементов являлись библиотеки. Со временем их стали называть фундаментальными, а возникшие для каждой возрастной группы.

Поскольку в средние военно-учебные заведения принимались молодые люди с большим возрастным диапазоном (в кадетские корпуса с 13 до 17 лет), в одном корпусе могли обучаться подростки со значительной разницей в жизненном опыте, в своём физическом, психическом и социальном развитии. Это требовало особой организации воспитательной работы, которая строилась бы в условиях разновозрастного состава. Необходим был общий для всех элемент, который бы регламентировал учебно-воспитательную деятельность как детей, гак и взрослых.

И сегодня приоритетами кадетского образования являются воспитание личности, создание среды, насыщенной общечеловеческими и национальными ценностями, нормами морали, светской этики и религиозной толерантности, традициями кадетских корпусов. Кадетские корпуса и кадетские классы в общеобразовательных учреждениях – это не специализированные военные формирования, а образовательные учреждения для подготовки высокообразованных граждан, которые могут выбрать как военное поприще, так и любую другую службу на благо государства и общества. Важно, что образование, которое дают в кадетских корпусах и кадетских классах школ, является доступным для молодых людей из социально необеспеченных слоев. Кадетские корпуса и кадетские классы в общеобразовательных учреждениях решают важные задачи по воспитанию и образованию детей-сирот, детей из малообеспеченных семей и детей, оставшихся без попечения родителей. Таким образом, следует подчеркнуть, что с самого начала функционирования кадетских корпусов в России наряду с образовательной он выполнял и воспитательную функцию.

• 2. Становление будущего общественно-политического деятеля великого князя Константина Константиновича

Период второй половины XIX – начала XX века чрезвычайно значимый для российской истории. Великие реформы Александра II запустили механизм стремительной политической, экономической и социальной модернизации. В ходе их реализации рушился традиционный уклад жизни, на первый план выходили требования политических прав и личных свобод. В конце 70 — х гг. XIX века власть попыталась выработать модель сосуществования общественной инициативы и самодержавия. Эта модель выразилась в «конституционном проекте» М.Т. Лорис-Меликова. Однако после убийства Александра II в 1881 г. престол занял Александр III, который стремился проводить консервативный курс с опорой на исконные традиции русской монархической власти. При нем были предприняты попытки приостановить процессы, запущенные Великими реформами. Результаты таких попыток сказались уже во время царствования Николая II – политическую систему страны охватил глубокий системный кризис, предельно обострились социальные отношения.

Социально–политические изменения затрагивали и положение династии, которая олицетворяла традиционный политический институт власти и воплощала собой исконные ценности русской государственности.

Все эти изменения происходили на глазах великого князя Константина Константиновича, члена династии.

Сын генерал-адмирала с детства был предназначен к службе в Российском Императорском флоте. С семилетнего возраста и до совершеннолетия его воспитателем был капитан 1-го ранга Илья Александрович Зеленой (1841-1906 гг.). С рождения Константин был назначен шефом 15-го Тифлисского гренадерского полка, которому с этого времени было присвоено его имя. Он был зачислен в списки лейб-гвардии: Конный и Измайловский полки, 3-ю гвардейскую и гренадерскую артиллерийскую бригады, Гвардейский экипаж, Гвардейскую пешую артиллерию. Он 11 июня 1865 года был записан в лейб-гвардии 4-й стрелковый Императорской Фамилии батальон (в список 2-й роты), и в этот же день ему вручили орден Святого Станислава 1-й степени. Великий князь Константин Константинович получил домашнее разностороннее образование, обладал с малолетства многими природными способностями и талантами. Большую роль в формировании личности великого князя сыграли его родители, сама атмосфера дворца и Императорского Двора[16].

Преподавателями великого князя Константина Константиновича были известные люди своего времени: историки С.М. Соловьев, К.Н. Бестужев-Рюмин и О. Шиховский, знаменитый писатель И.А. Гончаров (словесность), профессора консерватории, композиторы: пианист Р.В. Кюндингер и виолончелист И.И. Зейферт, профессор теории и истории музыки Г.А. Ларош; английский язык преподавал англичанин К.И. Хит (К.О. Хис), лекции по истории государственного права читал профессор И. Е. Андреевский, по политической экономии – В.П. Безобразов, по русской словесности – Н.А. Соколов, по всеобщей истории – В.В. Бауэр, по физике и математике – Петр Павлович (морской офицер). Первые уроки рисования дает С. Никитин. Для проведения собеседований по истории и законоведению приглашался писатель Ф.М. Достоевский. Великий князь блестяще знал иностранные языки: французский, английский, немецкий, латинский, греческий, любил музыку и поэзию, хорошо рисовал. Ему близки были (как и отцу) взгляды славянофилов [4].

Великого князя воспитывали в духе православного христианства, и он отличался глубокой религиозностью. 23 марта 1876 года, когда ему было еще 17 лет, он записал в дневнике: «Я так люблю Господа, так мне хотелось бы изъявить Ему свою любовь. Тут внутренний голос говорит: «Занимайся астрономией, исполняй свой долг…» Неужели в астрономии долг? Ах, если б я был учеником Спасителя! Как бы я тогда ходил за Ним, как бы я хотел быть на месте ученика «его же любяще Иисус», который возлежал у Его Груди. О, как бы я слушал все Его слова! Чего бы я не сделал для Него» [18].

В дневниковых записях имеются многочисленные свидетельства набожности великого князя Константина Константиновича и стремления к самопожертвованию на общее благо Отечества. Так, например, в поденной записи от 6 ноября 1877 года имеются по-юношески пылкие и в чем-то наивные искренние строки: «Высшая добродетель есть самопожертвование. Пример её нам показал Христос Своей смертью… Быть может, когда мне удастся исполнить свое желание и я научусь жертвовать собой в пользу других, на том свете Господь вспомнит о моём старании подражать Ему и простит меня»[9].

Служба в военно-морском флоте для великого князя началась в 1870 году ежегодными плаваниями на судах Морского училища: «Громобое», «Пересвете», «Гиляке» и «Жемчуге». Практикой руководил начальник Морского училища контр-адмирал В.А. Римский-Корсаков (брат композитора Н.А. Римского-Корсакова). Пройдя службу от матроса до гардемарина (произведен в 1874 году), Константин Константинович в 1875 году отправился в дальнее плавание по Средиземному морю и Атлантическому океану на фрегате «Светлана», которым командовал его двоюродный брат, великий князь Алексей Александрович (1850 — 1908 гг.).

Молодой гардемарин (или на флоте уменьшительно: гардик) Константин побывал на Мальте, в Неаполе и на Мадейре, посетил в Америке Норфолк и Нью-Йорк, через французский Брест и немецкий Киль вернулся в Кронштадт.

В августе 1876 года после сдачи экзамена по Программе Морского училища в присутствии особой комиссии моряков-специалистов, Константина Константиновича в день 18-летия призвали в Зимний дворец, где он был произведён в первый офицерский морской чин мичмана. Вскоре после этого он должен был вновь отправиться в очередной поход. Фрегат

«Светлана» 19 июня 1877 года возвратился из дальнего плавания, а 4 июля 1877 года Константин Константинович уже отбыл на театр военных действий начавшейся Русско-турецкой войны. В ночь на 3 октября 1877 году на Дунае близ Силистрии великий князь Константин Константинович отличился – лично спустил брандер (зажигательное судно) против большого вооруженного турецкого парохода у острова Гоппо. Константин Константинович скептически относился к своим героическим действиям, что видно из его дневниковых записей.

А дело было так! В конце третьего месяца пребывания в военном лагере его отправили на катере по ночному Дунаю для рекогносцировки местности. Молодой мичман заметил какие-то вспыхивающие на турецком берегу то тут, то там и тут же гаснущие огоньки. Бывалые моряки объяснили ему, что это по ним стреляют. Когда он вернулся, то командир поздравил его с боевым крещением. По этому случаю великий князь записал в большой растерянности в своем дневнике: «Я теперь не могу верно определить, был ли я или не был под пулями»[9].

Стоит напомнить, что по существовавшему установленному порядку, если член Императорской Фамилии находился в сфере огня неприятеля, то подлежал награде. Начальством был подан рапорт к соответствующему отличию участников операции. На этот раз Константин Константинович 4 октября записал в дневнике: «Что же, я не прочь получить награду, только бы не Георгия, это только унизит достоинство Креста»[9]. За проявленную храбрость 15 октября 1877 года его наградили орденом Святого Георгия Победоносца 4-й степени, который ему вручил командир (впоследствии адмирал) Ф. В. Дубасов (1845-1912 гг.). Однако, по-видимому, это не принесло большой радости обладателю заветной боевой награды. В его дневнике от 15 октября читаем следующую запись: «Когда увидел белый крестик, внутренне сконфузился».

21 мая 1878 года Константин Константинович получил очередной чин лейтенанта, а 9 августа того же года был пожалован званием флигель-адъютанта свиты императора Александра II. В этот памятный для него день молодой великий князь по-юношески откровенно записал в дневнике: «Я – флигель-адъютант, сегодня Государь пожаловал меня этим званием. Чего мне больше, за двадцать лет я получил всё, чего может добиваться самый честолюбивый человек, даже Георгиевский крест есть у меня. Не знаю, как отблагодарить Господа Бога. Я прошу у Него только помощи и поддержки на честную и достойную жизнь»[9].

О дневниках великого князя Константина Константиновича знали не только члены его семьи, но и сослуживцы. Например, в воспоминаниях кадета А.Д. Бутовского имеются следующие сведения: «Покончив с делами, он раскрывал свой дневник и записывал в него то, чего не успевал записывать в дни осмотра заведения. Он так привык правильно вести ежедневные записи, что иногда со вздохом говорил нам о пропущенных им в дневнике числах /…/ У него на письменном столе лежит его дневник, а на нем Евангелие».

Ведение дневников со времени для Константина Константиновича стало привычкой. Он часто описывал малозначительные события лишь для того, чтобы день был отмечен в дневнике и не было пропусков. Но благодаря этому его тетради, с одной стороны, освещают все крупнейшие события истории России, очевидцем которых он был, с другой, дают возможность увидеть жизнь представителя правящей Династии в малейших её деталях.

Константин Константинович предполагал, что в дальнейшем после его смерти дневники будут опубликованы и станут доступными широкому кругу читателей.

В 1889 году Константин Константинович был назначен Александром III президентом Императорской Академии наук, что дало ему возможность лично познакомиться со многими выдающими деятелями науки и культуры России того времени. Беседы, а в дальнейшем и советы знатоков и исследователей литературы Ф.Е. Корша, А.А. Шахматова, А.Н. Веселовского и других побудили великого князя начать работу над переводом трагедии В. Шекспира «Гамлет». Законченный в 1900 году и посвященный Александру III труд, был признан классическим образцом перевода.

Будучи президентом академии, Константин Константинович не оставил военную службу. Он стал командиром Измайловского полка, а с 1891 года – Преображенского. Но «измайловцев» он не забывал, и именно у них на литературном полковом собрании в январе 1899 года состоялось первое представление сцен из «Гамлета», где роль принца Датского играл сам великий князь. Дебют оказался настолько удачным, а сама трагедия так сильно захватила зрителей, что уже на следующий год постановка была осуществлена на сцене Эрмитажного театра, а главную роль играл переводчик трагедии. В то время Константин Константинович писал в дневнике: «Только роль «Гамлета» может меня расшевелить хотя бы среди глубокой ночи. Даже стыдно признаться: во глубине души я считаю исполнение этой роли своим любимым и главным делом». За великолепный перевод Шекспира он получил орден от Датского королевского дома.

• 3. Константин Константинович Романов на службе престолу и Отечеству: вклад в развитие системы кадетского образования

Кадету

Хоть мальчик ты, но, сердцем сознавая

Родство с великой воинской семьёй,

Гордися ей принадлежать душой.

Ты не один: орлиная вы стая.

Настанет день, и, крылья расправляя,

Счастливые пожертвовать собой,

Вы ринетесь отважно в смертный бой.

Завидна смерть за честь родного края!

Но подвиги и славные дела

Свершить лишь тем, в ком доблесть расцвела:

Ей нужны труд и знанье, и усилья.

Пускай твои растут и крепнут крылья,

Чтоб мог и ты, святым огнём горя,

Стать головой за Русь и за Царя,

Воронеж-Вольск,

11 марта 1909

Эти стихи K.P. после их опубликования в 1909 году знал каждый, кто имел счастье быть причисленным к славному племени Российских кадет, в каком бы чине он к тому времени ни состоял. Великий князь Константин Константинович, бывший с 1900 года Главным начальником военно-учебных заведений, заслужил у воспитанников всех кадетских корпусов Императорской России самую восторженную, поистине сыновнюю любовь, и не приходится удивляться, что в Русской Армии он был известен как Отец всех кадет.

В 1855 году Главным начальником военно-учебных заведений был назначен великий князь Михаил Николаевич, возглавлявший военно-учебное дело до 1891 года, после чего никто из императорской фамилии не занимал этот пост вплоть до марта 1900 года, когда во главе военно-учебных заведений волей Императора Николая II был поставлен его двоюродный дядя – великий князь Константин Константинович со званием Главного начальника военно-учебных заведений. Он был на этом посту до 1910 года, когда получил звание Главного инспектора военно-учебных заведений, в каковом и пребывал вплоть до своей кончины (последовавшей 2 июня 1915 года), оставаясь, таким образом, во главе военного образования беспрерывно в течение пятнадцати лет.

Вскоре после своего назначения великий князь исходатайствовал перед Государем возвращение кадетским корпусам прежних знамён, сданных в архив при переименовании корпусов в военные гимназии, и отдал распоряжение выносить их в строй на парадах «как наивысшую воинскую святыню и лучшее украшение кадетского строя».

Проведший всю свою молодость в строю и занявший пост Главного начальника военно-учебных заведений после того, как откомандовал ротой и батальоном в лейб-гвардии Преображенском полку, великий князь хорошо понимал, что представляет собой знамя для военного воспитания.

12 ноября 1913 года знамена благодаря великому князю пожалованы и тем корпусам, которые их ещё не имели, причём Августейший начальник считал необходимым лично вручать их каждому кадетскому корпусу в торжественной обстановке, «испытывая при этом гордость и восторг вместе с кадетами, видя знамя в строю корпуса», как он позднее писал в своих воспоминаниях.

Перед недоброй памяти революцией 1917 года кадетские корпуса, как пишет кадет-писатель С. Двигубский, «отличаясь друг от друга цветом погон, имели совершенно одинаковую учебную программу, воспитание, образ жизни и строевое учение». Из всех учебных заведений России они были, без всякого сомнения, наиболее характерными как по своей исключительной особенности, так и по той крепкой любви, которую кадеты питали к своему родному корпусу. Встретить в жизни бывшего кадета, не поминающего добром свой корпус, почти невозможно. Кадетские корпуса со своим начальствующим, учительским, воспитательным и обслуживающим персоналом высокой квалификации, с прекрасными помещениями классов, лабораторий, лазаретов, кухонь и бань, красивым обмундированием и благоустроенными спальнями, гимнастическими залами стоили императорской России очень дорого. Несмотря на все эти затраты, при наличии 30 корпусов, выпуск каждого года давал не более 1600 новых юнкеров, что, конечно, не могло удовлетворить нужду в офицерском составе армии.

Кадетские корпуса прививали любовь к Родине, Армии и Флоту, создавали военное сословие, проникнутое лучшими историческими традициями, вырабатывали тот слой русского офицерства, на крови которого создавалась российская военная слава. Кадетская среда и обстановка воспитывали жертвенность, и поэтому не пустыми словами в жизни кадет являлась формула: «Сам погибай, а товарища выручай».

Наружный лоск и подтянутость кадет были общеизвестны, погоны являлись гордостью каждого кадета, и он с детства привыкал их уважать. Образовательный и культурный уровень корпусов был выше средних учебных заведений гражданского ведомства, что имело своим результатом тот факт, что на протяжении двух столетий Россия знала, кроме военных героев и славных полководцев, целый сонм учёных, писателей, художников, поэтов, композиторов, мореплавателей, путешественников и даже духовных подвижников и великих пастырей, вышедших из кадетской Среды, то есть людей, которые являлись творцами и частниками великой и бессмертной русской культуры.

В те времена никто не внушал кадетам любви и преданности Царю и Родине и никто не твердил им о долге, доблести и самопожертвовании. Но во всей корпусной обстановке было нечто такое, что без слов говорило им об этих высоких понятиях, говорило без слов детской душе о том, что она приобщалась к тому миру, где смерть за Отечество есть святое и само собой разумеющееся дело.

Особенную солидарность и веру в себя самих внес в кадетский быт великий князь Константин Константинович, сыгравший в жизни и воспитании кадет последнего перед революцией периода времени совершенно исключительную роль. Всю свою светлую и любящую душу он посвятил кадетам и окончательно уничтожил в кадетских корпусах остатки старого казарменно-казенного духа. Подняв на большую высоту учебное дело, он одновременно с тем сумел подобрать для кадетских корпусов воспитательный состав, которому внушил, что дело офицера-воспитателя не только выполнять карательные функции, как это было в старину, но любить кадет, заботиться о них и воспитывать. Казарменная атмосфера корпусов прежнего времени благодаря стараниям великого князя была заменена заботливым, любящим и чисто отеческим воспитанием. В ответ на эти заботы чуткая кадетская семья не только поняла, но и вполне оценила заботы о ней, совершенно изменив свой характер под его управлением. Враждебные отношения между офицерами-воспитателями и кадетами, существовавшие как наследие прошлого, исчезли совершенно, и кадеты стали не только уважать, но и горячо любить своих воспитателей. Состав последних стараниями великого князя также совершенно изменился. Вместо офицера бурбона и карателя, кадетские корпуса узнали новый тип – воспитателя по призванию, заботливого опекуна, любящего своих кадет. За все эти заботы о них кадеты дружно ответили своему Августейшему начальнику горячей благодарностью и преданной любовью.

В своих письмах к сестре, Королеве Греческой «Ее Королевское Величество Ольга Константиновна, вдовствующая Королева Эллинов, родилась 22 августа 1851 года, была в супружестве с Королем Эллинов Георгом I. – Придворный календарь 1917 года», великий князь писал: «Все мне говорят, что я добр и снисходителен к кадетам, и никто не знает, какое счастье доставляет мне возможность проявлять в отношении их доброту и ласку. Дело в том, что я гораздо больше получаю от них, нежели даю. Не проходит и двух дней в любом корпусе, во время моих объездов, как моё сближение с кадетами становится настолько тесным и задушевным, что прощание с ними причиняет мне огромное огорчение. В день отъезда с утра я начинаю томиться предстоящей разлукой с ними, и, поверишь ли, при отходе поезда почти всегда кадеты, даже самые большие, плачут при расставании со мной навзрыд, и я сам не могу удержаться от слёз…»[9].

В другом письме к сестре великий князь пишет: «Ты не можешь себе представить, до какой степени кадеты, облагороженные военным мундиром и духом военной доблести, мне милы….»[9]

По традиции корпуса именной экземпляр этого Евангелия выдавался каждому вновь поступающему кадету – как бы благословение великого князя начинающему жить мальчику – и берегся нами как святыня. Многие из старых кадет, покидая родину, взяли её с собой в изгнание среди немногих вещей, напоминающих им дорогое прошлое. На первой его странице было напечатано факсимиле стихов с подписью K.P. следующего содержания:

Пусть эта книга священная

Спутница нам неизменная

Будет везде и всегда

В годы борьбы и труда.

В бытность свою начальником военно-учебных заведений великий князь почти никогда не утверждал приговоров об исключении кадет из корпусов, не желая губить их будущее, считая, что раз родители отдали сына на воспитание государству, они вправе рассчитывать, что он окончит корпус. Если же кадет разбаловался и плохо учился, то это была вина его воспитателя, за которую нельзя наказывать ребёнка, а тем более его родителей.

Главным стремлением великого князя было уничтожение в корпусах казарменно-казенного духа и замена его заботливым, любовным и чисто отеческим воспитанием. Отношения между кадетами и офицерами-воспитателями при Константине Константиновиче изменились; стали преобладать воспитатели по призванию, заботливые и внимательные опекуны и руководители. «Отцу всех кадет» удалось смягчить нравы воспитанников, не разрушая их традиций. Великий князь заботился о религиозном воспитании кадет (каждому поступающему в корпус дарилось Евангелие, на первой странице которого поэтом К.Р. собственноручно было начертано его стихотворение «Пусть эта книга священная…»), всеми силами содействовал их духовному и научному развитию. В корпуса были возвращены мраморные доски, на которых заносились фамилии отличных выпускников. С целью развития воинского духа в кадетах, по ходатайству великого князя, последовало высочайшее повеление 13 февраля 1901 года 10 старейшим кадетским корпусам вновь выносить к строю в особо торжественных случаях пожалованные в прежнее время знамена, ввиду их «громадного нравственного и воспитательного значения», как «наивысшей воинской святыни и лучшего украшения кадетского строя». В 1903 году знамена были пожалованы новым корпусам, никогда их прежде не имевшим.

В каждом заведении был создан музей, который наполнялся экспонатами силами бывших питомцев: со всех концов страны они присылали фотографии, портреты, свои детские работы и рисунки. Большое внимание уделялось культурному воспитанию кадет и юнкеров: ежемесячно выделялись билеты в театры и на выставки, организовывались экскурсии.

Константин Константинович, постоянно посещавший вверенные его попечению военно-учебные заведения, лично знал многих воспитанников и никогда не отказывал им в помощи. Способных кадет и юнкеров К.Р. поддерживал, пострадавших за чужую вину или случайно оступившихся – спасал. Так, кадет-воронежец А. Грейц был приговорен к лишению погон за проступок, совершенный другим кадетом, но на позорной церемонии оказал решительное сопротивление, пригрозив избить любого, кто покусится на его погоны. Грейцу грозил перевод в Вольскую школу – исправительное военно-учебное заведение. Великий князь, которому доложили о случившемся, приказал перевести кадета-бунтовщика не в Вольскую школу, а в свой любимый Полоцкий корпус. В письме к отцу Грейца он так объяснил своё решение: «Кадет, поставивший честь своих погон выше своей будущности, заслуживает не только право сохранить их за собой, но и похвалы».

Другой кадет, по фамилии Середа, выгнанный за плохое поведение из двух корпусов, Полтавского и Воронежского, сумел добраться до Павловска и влез по дереву через окно в кабинет Константина Константиновича. «Отец всех кадет», выслушав краткую исповедь Середы, отправил непутевого «сына» в третий корпус – Одесский, который тот успешно окончил, стал кавалерийским офицером, а в Первую мировую был награжден орденом Св. Георгия и погиб на поле сражения. Во время одного из посещений Симбирского корпуса великий князь с присущей ему проницательностью сумел разглядеть талант кадета И. Умова, помогал ему публиковать стихи. В дальнейшем Иван Павлович Умов стал известным дипломатом, русским вице-консулом в Александрии.

Воспитанники боготворили великого князя, относившегося к ним с неизменной теплотой, бережно хранили забытые им платки, срезали «на память» пуговицы с шинели К.Р. и даже собирали пепел, упавший с его сигары. В Мраморный дворец приходили кипы кадетских писем, вот строки из письма кадета 4 кл. Симбирского корпуса А. Цеи фон Мантейфеля: «Я так к вам привязался, что мне казалось, как будто я нахожусь вместе со своим отцом, которого нет в живых».

Все сыновья Константина Константиновича были занесены в списки кадетских корпусов: Иоанн – Первого, Гавриил – Первого Московского, Константин – Нижегородского, Олег – Полоцкого.

Николай II поначалу поддерживал великого князя Константина Константиновича во всех его начинаниях. В 1907 году император принял на себя шефство над Первым кадетским корпусом. Наследник цесаревич был назначен шефом Ташкентского кадетского корпуса и Алексеевского военного училища; кроме того, были зачислены в списки: цесаревич – Первого кадетского корпуса, великие князья: Михаил Александрович, Михаил Николаевич, Владимир Александрович – Пажеского корпуса; великий князь Константин Константинович – Павловского военного училища и Павловского корпуса. Ряд кадетских корпусов удостоился получить прибавление к своим названиям имён высочайших особ: Александровский – Александра II,

Первый Московский – императрицы Екатерины II, Михайловский-Воронежский – великого князя Михаила Павловича, Второй Московский – Николая I, Третий Московский – Александра II, Второй кадетский сначала был наименован в честь великого князя Михаила Николаевича, а после его кончины в 1909 году снова стал просто Вторым кадетским.

«Золотой век» русской литературы и всех искусств вообще трагично совпал со временем непрерывных либерально-революционных устремлений на подрыв основ Российской государственности. Кадеты и юнкера, жизнь которых по определению должна была быть посвящена служению Государству на военном поприще, постоянно испытывали тлетворное влияние «нигилизма», к сожалению, уже крепко укоренившегося в гражданских учебных заведениях, особенно в университетах.

Великий князь Константин отлично понял, что в борьбе со злом за юные души нельзя рассчитывать на успех, если принимать только репрессивные меры. Они – крайность, хотя иногда и безусловно необходимая. Основой восприятия военной молодежи Константин Константинович считал духовность и нравственность.

Старый кадетский катехизис остался в неприкосновенности. Но великий князь как бы окрасил его по-новому, и в жизни корпусов воссияла та необыкновенная духовность православного русского воинства, которая всегда призывалась существовать во имя Доблести, Добра и Красоты, во имя Божией заповеди «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу положит за други своя».

«Звание воина, – говорил Константин Константинович, – почётно, а кадета, как будущего офицера, особенно» (отсюда – отмена оскорбительных и унизительных телесных наказаний). И еще: «Недостаточно надеть форму кадета, а затем и офицера – надо суметь с достоинством пронести её через всю жизнь», «Издеваться над солдатом, тем более бить его – нельзя. Его можно и должно любить, учить и суметь сделать из него истинного воина – слугу Царя и Родины. На это способен только образованный офицер. Нельзя поэтому отворачиваться от науки. Нужно знать не только математику и физику, но и русскую литературу, историю, географию, музыку»[9].

И наконец: «Нельзя презирать не военных людей и чваниться перед ними. Слова «шпак», «штафирка» должны исчезнуть. И среди не военных, даже самых маленьких людей были, есть и будут верные и преданные слуги Родины»[9].

Константин Константинович был наделен редким даром подбирать себе под стать помощников. Он, вопреки традиции, назначал директорами корпусов молодых полковников, быстро и без обид отставляя от дел всех рутинеров. При нём в Петербурге открылись курсы офицеров-воспитателей, к преподаванию на которых великий князь привлёк лучших профессоров. Все воспитанники кадет рано или поздно должны были пройти через эти курсы. Те, кто прошёл, возвращались в корпуса, по утверждению одного из свидетелей, «точно хорошо вымытые и освеженные в прекрасной бане».

Однако в 1910 году Николай II, во всем старавшийся подражать своему отцу, сместил казавшегося ему чересчур либеральным великого князя с поста главного начальника военно-учебных заведений. Константину Константиновичу было поставлено в вину то, что он, посещая корпуса и училища, баловал воспитанников и слишком ласково с ними обращался. К.Р. был переведён на почётную должность генерал-инспектора военно-учебных заведений, но проводить свою прежнюю воспитательную политику он уже не мог.

Военно-педагогическая деятельность великого князя Константина дала прекрасные результаты. Еще перед Русско-японской войной Армия с удовлетворением отметила, что из корпусов в военные училища стали приходить образованные, скромные, мыслящие и работящие юноши, горящие желанием служить Отечеству.

В поэтическом творчестве Константина Константиновича особняком стоит его военная лирика. В его дневниковых записях имеется масса свидетельств того, как он знал, любил и понимал суть рядового солдата. Великий князь занимается с неграмотными новобранцами, обучая их составлять отдельные слова, читает солдатам книги, проявляет заботу об их здоровье, пробует солдатскую пищу, ходит с ними на стрельбище. В его дневнике от 7 февраля 1884 года имеются строки с выражением заветной мечты: «Когда-то я добьюсь, что и солдаты будут видеть во мне не только начальника, но и своего человека?»[9].

Он пытается достичь этой цели всю свою жизнь. Известно, что великий князь Константин Константинович подал Всеподданнейшую записку императору Николаю II «О доверии к солдату», пытаясь всеми своими силами облегчить положение рядовых, порой замордованных целым рядом запретов и вековых условностей. В частности, он подчёркивал: «Солдат есть имя общее, знаменитое. Солдатом называется и первый генерал, и последний рядовой…» Так учили 50 лет назад. Теперь учат, что «звание солдата высоко и почетно». Из этого видно, что взгляд на важное значение и благородство признания солдата как был, так и доныне остается возвышенным и полным достоинства. Такой взгляд обязывает воспитывать в новобранце возвышающие и облагораживающие душу чувства и возвращать его из армии народу просвещенным и проникнутым твёрдыми и сильными убеждениями… Высокому взгляду на значение солдата должны, казалось бы, отвечать доверие, уважение и почёт… То ли мы видим? В действительности солдат не только не окружён уважением и почётом, но и не пользуется хотя бы самым ограниченным доверием даже ближайших своих начальников…»[9].

К таким выводам приходит великий князь Константин Константинович, имея за плечами собственную долголетнюю военную службу, знание её деталей повседневности и обыденности. Это нашло отражение в его литературном творчестве, в «Очерках полковой жизни» и «Солдатских сонетах».

Заключение.

В период руководства Константина Константиновича в корне были пересмотрены методы воспитания кадет и юнкеров, в основу которых были положены гуманность и широта образования, преемственность заветам и традициям предыдущих поколений. «Только та страна сильна, которая свято чтит заветы родной старины».

Лучшие элементы образовательно-воспитательной системы, созданной Константином Константиновичем Романовым до революции, были взяты за образец при создании в 1943 году суворовских училищ.

Кадетское воспитание и образование реализуется в кадетских учебных заведениях на основе следующих принципов, заложенных ещё при К.Р.:

1. Система воспитания основана на традициях русской армии и в первую очередь на традициях взаимоотношений равных и старших и младших, уважения и подчинения, выражения собственного мнения и учёта мнений товарищей. Воспитание в воинском коллективе с регламентированной системой жизнедеятельности, с организацией и строгим соблюдением не только воинских ритуалов, но и полным выполнением всех основных требований организации внутренней службы и внутреннего порядка, определяемых воинскими уставами с учётом возрастных особенностей и возрастной психологии детей.
2. Привитие с раннего возраста чувства ответственности за свои поступки, ответственности за товарищей, беспрекословного подчинения законам и требованиям при развитии и возвышении чувства собственного достоинства. С раннего возраста юноша привыкает к четкой организации своей деятельности. Склад его ума и характера, как и любого военного человека, становится дисциплинированным и организованным.
3. Единые программы базового образования, на которых должно основываться начало образования, в сочетании с чёткой организованной системой самоподготовки и постоянного контроля уровня образования, способного незамедлительно реагировать на все недостатки и упущения, предоставляют все преимущества перехода от возраста к возрасту к более усложяющимся образовательным программам.
4. Учёт психологических особенностей и умственных склонностей каждого воспитанника позволит в кадетском учебном заведении организовать целенаправленную ориентацию и профессиональную подготовку по разным направлениям.
5. Воспитание, осуществляемое специально подготовленным персоналом офицеров-воспитателей, обязанных пройти не только необходимую школу военного и житейского опыта, но при этом не очерстветь душой быть готовым работать с подростками и юношами.

Великого князя Константина Константиновича по праву называли «отцом всех кадет».

Библиография

1. Буравченков A. A. Офицерский корпус русской армии накануне Великой Октябрьской революции. Очерки военно-экономического потенциала. – М., 1986.
2. Волков С.В. Русский офицерский корпус. – М., 2003.
3. Грейц А. Тайна // Исаков Е. Военная быль: о Доблести, Добре и Красоте. Книга для чтения по истории Российских кадетских корпусов. – М., 2000.
4. Данченко В.Г., Калашников Г.В. Кадетский корпус. Школа русской военной элиты. – М., 2007.
5. Дмитриев A.M. Роль офицера-воспитателя в организации учебно-воспитательного процесса в кадетских корпусах дореволюционной России (историч. опыт: вторая пол. XIX в.). – СПб., 1997.
6. Друкарев A.A. О патриотическом воспитании в кадетских корпусах. – М., 2000.
7. Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. – М., 1973.
8. Реймерс Г. Санкт-Петербург в конце своего первого столетия. – Спб., 2007.
9. Романов К.К. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. – М., 1998.
10. Справка о роли и месте кадетских школ, кадетских школ-интернатов в современной системе образования // Вестник образования России. 2002. – № 17. – сентябрь.
11. Исторический справочник школы российского офицерства. – М.: Русский мир, 1993.
12. Каменев А. И. История подготовки офицерских кадров в России. – М.: ВПА, 1990.
13. Кузьмина Л.И. Августейший поэт K.P.: Личность. Творчество. – СПб., 1995.
14. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях главнейших ее деятелей. – М, 2007.
15. Сак К. В. Великий князь Константин Константинович в общественно-политической жизни Российской империи. : конец 70-х гг. XIX века — 1915 год : [диссертация … кандидата исторических наук].- М., 2013.
16. Сборник памяти великого князя Константина Константиновича, поэта КР. – Париж, 1962.
17. Чадаева А.Я. Великий князь Константин Константинович Романов и его дети. – М.: Издательство автора, 2009.
18. Чернышова-Мельник Н.Д. Баловень судьбы. История жизни Константина Романова. – М., 2008.
19. Шереметев С. Д. Мемуары // Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма. – М., 2001.

ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ

Казанский девичий монастырь,

Калужская метрополия,

г. Калуга

Памяти Великого Князя К.К. Романова

Звучит гимн «Боже, Царя храни …»

Я помню царскую Россию.

Её державный ореол,

Её святую Литургию,

Её блистательный престол.

Забыть ли мне величие России,

Её священный, дедовский уклад,

Её могущество, подобное стихии,

Её святынь торжественный обряд?

Царская Россия – наша песнь родная,

Без конца, без края дальняя дорога,

Царская Россия – это Русь Святая,

Та, что ищет правду, та, что верит в Бога. [1]

ЦАРСКАЯ РОССИЯ

К ЮБИЛЕЮ ДОМА РОМАНОВЫХ

Памяти великого князя Константина Константиновича посвящается

Труд окончен… Закрылась тетрадка

И в руке замирает перо.

О, как было работать мне сладко,

И как в сердце казалось светло!

Всё, что лирой доселе не спето,

Всё, что в сердце вкушало покой –

Пробудил ты рукою поэта,

Вдохновенной и мощной рукой.

О, певец бесконечной природы,

О России родимый певец!

Да познают другие народы

Глубь восторженных русских сердец!

Пусть твой стих, как виденье из Рая,

Всё хорошее в них воскресит,

О, поэт, и от края до края

Твоя слава, как гром прогремит! [2]

Эти стихи посвятил великому князю Константину Константиновичу будущий алапаевский новомученик князь Владимир Палей, – который и сам был поэтом милостью Божией, – проживший на земле всего 21 год.

Вся жизнь великого князя Константина Константиновича была немолчным гимном Творцу, исполненным чувства благоговения и смирения перед Богом и созданной Им красотой.

Облик этого удивительного человека был отмечен особым врождённым благородством и обаянием, естественным сочетанием величия и простоты; во всяком человеке он видел того, за кого Господь пролил Свою Кровь. И эта сердечная доброта и всеобъемлющая любовь к каждому как бы уравнивала его перед Богом со всеми людьми.

« …Сердце, чувство – есть основа Вашей светлой, прекрасной, любящей натуры», – писал Иван Александрович Гончаров в письме к великому князю, определяя сущность человека и поэта К.Р.

А покрытые сединами ветераны Русских Кадетских корпусов в изгнании до последних своих дней все называли себя «княже-константиновцами» – в память о горячо любимом и незабвенном – нет, не начальнике и командире, но – Отце.

Сам «рыцарь без страха и упрёка» великий князь Константин Константинович много лет возглавлял Всероссийскую «Рыцарскую Академию» – так именовался в XVIII веке первый созданный в России Корпус кадет. При Константине Константиновиче в состав «Рыцарской Академии» входил 31 Кадетский корпус, и все эти корпуса – от Ташкента до Хабаровска – великий князь посетил лично. Главным для него было возрождение принципа доверия, утверждение человеческого достоинства будущих офицеров славной Царской армии, поднятие религиозного и патриотического духа. В каждом своём юном воспитаннике он видел Человека с большой буквы. И любил – каждого, поимённо, как мудрый и милостивый Отец. Его приезда ждали как самого желанного и великого праздника. «Здравствуйте, родные орлята», – раздавался голос, который заставлял кадетские сердца замирать в благоговейном восторге. И как ни старался преданный денщик великого князя быть бдительным, к концу любого визита великокняжеская генеральская шинель неизменно оставалась без пуговиц – все оказывались тайно срезаны на вечную дорогую память.

Звучит «Кадетский марш»

Внук Императора Николая I, Константин, с ранних лет посвятивший себя служению Отечеству Земному, служил вместе с тем и Отечеству Небесному, освящая этим служением всю свою жизнь и своё творчество. В сокровенности своей души он всегда хранил и преумножал бесценный бисер святого Евангельского слова.

Пусть эта Книга Священная

Спутница вам неизменная

Будет везде и всегда.

Пусть эта книга Спасения

Вам подаёт Утешение

В годы борьбы и труда.

Эти глаголы чудесные,

Как отголоски небесные

В грустной юдоли земной.

Пусть в ваше сердце вливаются

И небеса сочетаются

С чистою вашей душой. [3]

Великий князь Константин Константинович родился в день памяти св. блаженного Лаврентия Калужского, и в ознаменование сего радостного события отец его, великий князь Константин Николаевич, послал в Калужский Лаврентьев монастырь драгоценную лампаду, которая неугасимо затеплилась над серебряной ракой святого. Так, Промысел Божий от самого рождения установил особую духовную связь великого князя Константина Константиновича со святынями Калужской земли.

Именно он первым из Царствующего Дома Романовых совершил в 1887 году давно чаемое паломничество в Оптину Пустынь, а затем окормлялся в духовном поле Оптиной многие годы. Сокровенными остались его беседы со старцем Амвросием в его «хибарке», и со старцем Анатолием.

Звучит пение птиц

В Оптину Пустынь Раб Божий Константин прибывал смиренным паломником, избегая официальности торжественных встреч. А первый год XX века стал «оптинским» для всей великокняжеской семьи. Константин Константинович, любивший русскую природу и проникновенно воспевший её в своих стихах, давно желал привезти своих детей на лето не в Павловск и не в Крым, а в простую русскую деревню, затерявшуюся меж бескрайних полей и золотых колосящихся нив …

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,

И лазурь, и полуденный зной …

Срок настанет – Господь сына блудного спросит

«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

И забуду я всё – вспомню только вот эти

Полевые пути меж колосьев и трав –

И от сладостных слёз не успею ответить,

К Милосердным Коленам припав. [4]

И вот нашлась сдававшаяся внаём усадьба в селе Нижние Прыски, неподалёку от Оптиной Пустыни. Рядом с усадьбой находился храм Преображения Господня, дальше – лес, река Жиздра, крестьянские избы. Отсюда хорошо был виден монастырь с белой стройной колокольней…

Звучит колокольный звон

Жених в полуночи грядёт!

Но где же раб Его блаженный,

Кого Он бдящего найдёт,

И кто с лампадою возженной

На брачный пир войдёт за Ним?

В ком света тьма не поглотила?

О, да исправится, как дым

Благоуханного кадила,

Моя молитва пред Тобой! [5]

«Придите, поклонимся …»

Искренне и благоговейно верующий, великий князь Константин Константинович был глубоко русским человеком. Тонкий знаток и ценитель Пушкина, он горячо любил родной русский язык. Великокняжеские дети вспоминали, что долгое время они говорили только по-русски, что няни у них были русские и что всё вокруг них в доме тоже было русское.

Будучи командиром 1-ой роты лейб-гвардии Измайловского полка, Константин Константинович организует «Измайловские досуги» – явление в русской армии небывалое: собирались офицеры, знакомились с новинками отечественной литературы, обсуждали, как заменить в российской армии иностранные слова русскими. Пытались и сами прикоснуться к поэтической лире, с трепетом отдавая свои литературные опыты на суд друзей-однополчан. Проводились целые поэтические турниры, ставили спектакли, звучала музыка. Иногда по приглашению великого князя приходил прославленный поэт Аполлон Майков, и все внимали его чарующей простоты стихам.

Стихотворение А. Майкова

Когда гоним тоской неутолимой,

Войдешь во храм и станешь там в тиши,

Потерянный в толпе необозримой,

Как часть одной страдающей души,

Невольно в ней твоё потонет горе,

И чувствуешь, что дух твой вдруг влился

Таинственно в своё родное море

И заодно с ним рвётся в небеса … [6]

На гербе «Измайловских досугов» были начертаны слова «Доблесть, Добро, Красота». И можно сказать, что это девиз жизни самого великого князя Константина Константиновича был сформулирован и оттиснут в гербе этого уникального общества.

Стихотворение «Измайловские досуги» в исполнении Н. Мартона

«Измайловские досуги» возрастила дорогая сердцу великого князя идея возвращения к национальным истокам, к новому обретению сокровищ исконно русского мировоззрения, творчества и языка.

Звучат гусли

Как Президент Академии Наук, Константин Константинович посылает одну за другой экспедиции в заповедники русской старины – Архангельскую, Вологодскую, Пермскую губернии – собирать памятники русской письменности, – чтобы явить современникам и сохранить для потомков запечатленные в них лики Святой Руси.

Нет, пусть не тем, что знатного я рода,

Что царская во мне струится кровь,

Родного православного народа

Я заслужу доверье и любовь,

Но тем, что песни русские, родные

Я буду петь немолчно до конца

И что во славу матушки России

Священный подвиг совершу певца. [7]

При всём многообразии данных ему Богом дарований, известно сокровенное признание великого князя: «Для себя же я – поэт».

И служение России поэтической музы Константина Константиновича одушевлялась ещё более высоким её служением – идеалам небесной правды, красоты и святости.

Звучит музыка Листа «Грёзы любви»

Пусть гордый ум вещает миру,

Что всё незримое –лишь сон, Пусть знанье молится кумируИ лишь науки чтит закон.Но ты, поэт, верь в жизнь иную:Тебе небес открыта дверь;Верь в силу творчества живую, Во всё несбыточное верь!Лишь тем, что свято, безупречно, Что полно чистой красоты, Лишь тем, что светит Правдой Вечной,Певец, пленяться должен ты. [8]

С ранней юности и до конца своих земных дней душа великого князя Константина Константиновича жила стремлением к Небу.

За год до женитьбы, в 1883 году, великий князь Константин Константинович просил императора Александра III разрешить ему принять монашество. Государь, сам глубоко верующий человек, ответил: «Костя, если все мы уйдём в монастырь, кто будет служить России?».

Цель и смысл монашества – Богослужение. Но и жизнь великого князя Константина можно определить тем же словом – Богослужение: всецелое, жертвенное посвящение себя и всех своих щедро отпущенных Небом талантов на службу Богу, Царю и Отечеству. Его универсализм, вполне чуждый духа ренессансной гордыни, был глубоко православным: «Все могу о укрепляющем меня Христе».

Член Императорской Фамилии, Президент Академии Наук, создатель Пушкинского дома, Начальник, а затем Генерал-Инспектор всех военно-учебных заведений России, воспитавший целую армию доблестных русских кадет, поэт, драматург, музыкант, безупречный семьянин, отец девятерых детей, и вместе с тем – сокровенный сердца человек, всецело устремлённый в Горняя.

Тихо звучит музыка Рахманинова «Вокализ»

О Свете тихий, Боже правый!

Ты ниспошли Свои лучи,

В покой таинственной оправы

Алмазы сердца заточи…

Измучен я немым страданьем, Не знаю – чем душа полна?

Так пусть Тобой, Твоим сияньем

Навек исполнится она.

Во мне мерцает, догорая, Недостижимая мечта –

Возьми, возьми её для рая,

Где всё покой и красота!

И будет что-то неземное

Звучать с тех пор в стихе моём,

В нём всё далёкое, святое,

Сольётся с жизненным огнём.

В нём отзвук ангельской свирели

Скользнёт, как чистая слеза,

И буду знать я, что смотрели

Мне в сердца глубь Твои глаза. [9]

Стремление отдать свою жизнь всецело в дар Небу воплотилось у великого князя Константина Константиновича в постоянном незримом предстоянии души перед Богом и собственной совестью, – и в детях, которые воплотили в своей судьбе то, что он в сердце замышлял о себе: три сокровенных мечты – о монашестве (дочь Татиана), о мученичестве (сыновья Иоанн, Константин и Игорь) и о подвиге во славу Православной Царской России (сын Олег).

Мечту о монашестве Он доверил Государю, а мечту о мученичестве – своему дневнику: совсем молодым, 22-летним, Константин Константинович сделал в нём такую запись: «Я желал бы принять мученическую смерть …» А позже, предчувствуя трагическую судьбу всей Царской Фамилии, желал лишь одного: чтобы жертва, если она неизбежна, была бы принесена во славу Династии и Святой Отчизны.

Такой священной жертвой стал, может быть, самый любимый и, без сомнения, самый близкий ему по духу сын Олег, наследник его литературного дара и высокого молитвенного настроя, которому он хотел передать своё любимое детище – Пушкинский Дом, пылкий и благородный юноша с чистым сердцем и высоким умом, пламенно желавший посвятить себя служению на благо России.

Готов забыть я всё: страданья, горе, слёзы

И страсти низкие, любовь и дружбу, грёзы

И самого себя. Себя ли? …Да, себя,

О, Русь, страдалица святая, для Тебя. [10]

Прочитав в ранней юности поэтические творения Пушкина, князь Олег был глубоко пленён ими навсегда. Он стал собирать всё, что было написано о поэте, задумал и сам написать о нём. Подражая Пушкину, начал сочинять стихи:

Звучит музыка Шуберта «Серенада»

О, дай мне, Боже, вдохновенье,

Поэта пламенную кровь.

О, дай мне кротость и смиренье,

Восторги, песни и любовь.

О, дай мне смелый взгляд орлиный,

Свободной песни соловья.

О, дай полёт мне лебединый,

Пророка вещие слова.

О, дай мне прежних мук забвенье

И тихий, грустный, зимний сон.

О, дай мне силу всепрощенья

И лиры струн печальный звон. [11]

Благоговейной любовью к творчеству Пушкина была пронизана вся атмосфера великокняжеского дома – воспитание детей, литературно-музыкальные вечера, культурные и государственные проекты, эстетические принципы творчества самого Августейшего поэта: простота и верность природе, понимание искусства как стремления к идеальному.

«Но лишь Божественный глагол

До слуха чуткого коснётся,

Душа поэта встрепенётся,

Как пробудившийся орёл»

«Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв». [12]

Князь Олег был счастлив, что Высочайшим соизволением Государя Николая Александровича ему было разрешено отказаться от военной карьеры и после блестящего окончания кадетского корпуса первым из Дома Романовых поступить в пушкинский Лицей, прежде Царскосельский, а ныне – Александровский, названный так в честь Августейшего основателя его Государя Александра Павловича. И пусть Лицей был давно переведён из Царского села в столицу, без сомнения князь Олег не раз с трепетом вспоминал пушкинское:

Куда бы нас не бросила судьбина,

И счастие куда б не повело,

Всё те же мы: нам целый мир – чужбина,

Отечество нам – Царское Село. [13]

По вечерам в Павловском дворце Константина Константиновича нередко звучала музыка; поэтические музы также всегда находили здесь отрадный приют. Сын великого князя Гавриил Константинович в своих воспоминаниях говорит, что в парадных залах и гостиных Павловского дворца никогда не было электричества, поэтому, когда приезжали гости, повсюду зажигалось множество свечей, и картина получалась незабываемая. Наверняка звучали здесь по вечерам и стихи великого князя, проникнутые тонким лиризмом и обострённым чувством неотмирности подлинной красоты.

Стихотворение «Ландыши»

читают под музыку Чайковского «Печальная песня»

Если ландыша листья средь жаркого лета

Мне в тени попадутся лесной,

Я не вижу на них благовонного цвета,

Облетевшего ранней весной.

Затаённою грустью и радостью ясной

Сердце сладко заноет в груди:

Много счастья изведано в жизни прекрасной,

Мне не знать уж весны впереди.

Пусть земле возвращает она ежегодно Белоснежного ландыша цвет, –

Призрак старости манит рукою холодной:

Юным дням повторения нет.

Но не жаль мне покинуть земное жилище:

Там, в неведомой сердцу дали

Расцветают красы и светлее, и чище

Милых ландышей бедной земли. [14]

Князь Олег на музыкально-литературных вечерах прекрасно читал стихи Пушкина и играл на фортепиано будучи очень музыкальным, как и его отец, который, по воспоминаниям младшей дочери княжны Веры, в своё время играл в оркестре под управлением знаменитого Иоганна Штрауса на его концертах в Павловске. Владел игрой не только на рояле, для которого сам писал музыкальные пьесы, но и на виолончели. Особенно хорошо играл Константин Константинович Шопена…

Звучит вальс Шопена

К столетнему юбилею Лицея, который праздновали в январе 1912 года, князь Олег успел подготовить факсимильное издание нескольких пушкинских рукописей, и когда прибывший на юбилейные торжества Государь обходил Лицей, князь Олег поднёс ему свой труд. И задумал грандиозное продолжение своего начинания.

На фотографии выпускного 1913 года – князь императорской крови Олег – в лицейском мундире. И сделанная его рукою надпись: «Несть большей жертвы, аще кто душу свою положит за други своя». И это произойдёт – завтра.

А сегодня была поездка в Бари, где князь Олег, действительный член Императорского Православного Палестинского общества трудится над решением срочных дел, связанных с постройкой русского храма. Почти всё своё свободное время проводит в молитве у мощей Святителя Николая.

А потом началась Первая мировая война…

Звучит музыка Бетховена «Симфония №5»

Великокняжеская семья провожает на войну сразу пятерых сыновей; каждого ставили на колени перед иконами в кабинете отца … Через два месяца после начала войны корнет Гусарского полка Олег Романов был смертельно ранен в атаке. Перед смертью он говорил: «Я так счастлив! Так счастлив! В войсках произведёт хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома. Это поддержит Династию».

Успевший прибыть для прощания с умиравшим сыном, великий князь со слезами на глазах прикрепил к его рубашке Георгиевский крест, пожалованный Государем. Князь Олег успел его поцеловать, и светлая душа этого достойного потомка Помазанников Божиих отлетела в Горняя.

Звёздная дорога,

Дальняя дорога,

В светлую обитель

Божьего чертога.

В радужные дали,

В райские юдоли,

Где молчат печали,

Где – ни мук, ни боли.

Где, склонив к Престолу

Радостные взоры,

Славословят Бога

Ангельские хоры. [15]

Великий князь Константин Константинович пережил сына Олега всего лишь на один год – день 15 июня 1915 года стал его последним днём на земле: остановилось сердце, не выдержав бремени скорбей и утрат.

За месяц до этого дня он узнал, что русские войска готовят наступление в направлении Константинополя, и в случае успеха, его, великого князя Константина, просят приехать в столицу Древней Византии, чтобы лично водрузить Крест на Святой Софии. Он рассказывал об этом своей любимой сестре Ольге, королеве Эллинов, со слезами на глазах…

Планам этим не суждено было сбыться, но до последнего дня жила в душе великого князя надежда, что Царь-город, основанный его святым покровителем равноапостольным Константином Великим, вновь станет христианским благодаря России.

Как и святой равноапостольный Константин, великий князь свято верил, что Православие есть важнейшая опора и благословение царской власти. Этому и служил, и в этом жертвенном служении – залог его благодатного бессмертия. Поэтому так бесстрашно отвечал Константин Константинович на вызов смерти:

«Для духа смерти нет!

И нет для духа тленья!

И ныне, и всегда бессмертен я.

Для верующих есть одно переселенье –

Из мира тления в нетленье Бытия!» [16]

Через три года после ухода в вечность великого князя, в один день и час шагнули в бессмертие ещё три его сына, алапаевские новомученики – Иоанн, Игорь и Константин.

Именно они незадолго до начала войны вышли на сцену Эрмитажного театра вместе со своим Августейшим Отцом в стихотворной драме «Царь Иудейский» – лучшем поэтическом творении великого князя, где сам он исполнял роль Иосифа Аримафейского. Драма была посвящена последним дням жизни Спасителя, Его Крестным страданиям и Воскресению. Так, отец словно сам привёл троих сыновей к подножию Голгофы и благословил их на крестный путь …

Все дети великокняжеской четы воспитывались в традициях Православия; строгость нравов, глубина и искренность веры духовно роднили их с Царской Семьёй.

Князь Гавриил Константинович вспоминает: «Каждый день в молельню Мраморного дворца, где было много образов и всегда теплилась лампада, из домовой церкви приносили икону того святого, чей был день. Неугасимая лампада всегда горела и перед большой иконой Святого Равноапостольного Константина в кабинете отца. Отец требовал, чтобы мы знали тропари Двунадесятых праздников и читали их в положенные дни». По вечерам родители присутствовали при вечерней молитве детей и благословляли их, а по большим церковным праздникам делали подарки – все получали Евангелия в кожаных переплётах с позолоченными застежками. В Мраморный дворец часто приезжал отец Иоанн Кронштатдский, к которому под благословение подходили все дети.

Корни древнего русского древа словно прорастали сквозь стены их детской, питая святостью юные души: Храм, Иконы, Причастие, Молитва были главными каждодневными воспитателями детей.

Звучит молитва «Богородице, Дево, радуйся …»

Все воспитывались в равных условиях, но на старшем сыне, князе Иоанне, с детства лежала печать особой духовной религиозной избранности. Ещё будучи малым отроком, он просил пономаря домовой церкви, бывшего студента Духовной Академии, рассказать ему «сказку про молебен».

Князь Иоанн вырос не поэтом, но псалмопевцем; вера его была проста и цельна и по-особому глубоко церковна. К 300-летию Дома Романовых его попечением при участии брата Игоря был возведён на окраине Павловска Спасо-Преображенский храм – в традициях псковско-новгородского зодчества, где князь Иоанн стал старостой, украсив свой храм древними иконами афонского письма.

Звучит музыка «Ave Maria»
«Не говори, что к небесам

Твоя молитва не доходна:

Верь, как душистый фимиам,

Она Создателю угодна.

Когда ты молишься, нет трать

Излишних слов, но всей душою

Старайся с верой сознавать,Что слышит Он, что Он – с тобою.
Что для Него слова? – О чём,

Счастливый сердцем иль скорбящий,Ты не помыслил бы, – о том,

Ужель не ведает Всезрящий.

Любовь к Творцу в душе твоей

Горела б только неизменно,

Как пред иконою священной

Лампады теплится елей. [17]

Братья Константиновичи спешили строить храмы в последние годы существования Российской Монархии. Умножали святые места, чтобы поддержать и укрепить в людях духовную опору. Ступени новопостроенных храмов стали для братьев первыми ступенями на пути восхождения к святости.

В марте 1918 года князь Иоанн Константинович ступил под своды своего Спасо-Преображенского храма сначала в качестве диакона, а через неделю – уже в сане священника. На протяжении всего 300-летнего существования Дома Романовых не было подобных ему. Есть сведения, что предполагалась его епископская хиротония … Но Богу было угодно увенчать своего избранника не святительским, но мученическим венцом – в уральских лесах под Алапаевском.

Служение Богу во всех помыслах и поступках князя Иоанна было непрестанным, а сердце его было подобно неугасимой лампаде перед святыней Православия.

Шёпот молитвы… Строгие лики …

Звонких кадильниц дым голубой …

Дай мне растаять, Боже великий,

Ладаном синим перед Тобой! [18]

Звучит музыка Бетховена «К Элизе»

11 января 1890 года, накануне Татьянина дня, в семье Константина Константиновича родилась дочь Татиана. Долгое время у великокняжеской четы рождались только сыновья, и великий князь, представляя Татиану, говорил: «Моя единственная дочь». И снова прикровенно слышится пушкинское:

«Простите мне, я так люблю

Татьяну милую мою»

«Итак, она звалась Татьяна…» Родившаяся намного позже младшая сестра Вера вспоминает, что Татьяна всегда была особенно религиозна, и мечты о монашестве посещали её с отроческих лет. Но сбыться этим мечтам суждено было не вскоре, а лишь после долгого жизненного пути, исполненного утрат, скорбей и очищающих душу страданий.

А пока юная Татьяна расцветала в живительных лучах гармонии, красоты и взаимной любви, столь свойственных атмосфере Мраморного Дворца и, особенно, – Павловска.

Звучит музыка Сен-Санса «Лебедь»

Когда меня волной холодной

Объемлет мира суета,

Звездой мне служит путеводной

Любовь и красота.

О, никогда я не нарушу

Однажды данный им обет:

Любовь мне согревает душу,

Она – мне жизнь и свет.

Не зная устали, ни лени,

Отважно к цели я святой

Стремлюсь, чтоб преклонить колени

Пред вечной красотой. [19]

Отблески этой вечной красоты душа Татьяны обретает в искусстве, в поэзии, в пленительных рукотворных пейзажах Павловского парка, в причудливых изгибах то плавной, то звонкоструйной речки Славянки…Как и отец, и брат Олег, Татиана любила музыку и хорошо играла на фортепиано.

Звучит музыка П.И.Чайковского

По вечерам в музыкальной гостиной Павловского дворца нередко звучали романсы на стихи великого князя:

Звучит романс на слова К.Р. «Христос с тобой»

Зимой 1910 года княжна Татиана познакомилась с корнетом Кавалергардского полка князем Константином Багратион-Мухранским, представителем одной из младших ветвей древней грузинской династии Багратидов.

Вскоре взаимные чувства Татианы и Константина стали глубокими, а намерения – серьёзными. В двух юных светлых душах расцветала весна…

Звучит П.И. Чайковский «Вальс цветов»

Ты к тихому дому поэта
С цветами пришла на заре.
Потоки румяного света
Скользили по синей горе…
Смирялась ночная тревога
В живительном блеске лучей –
Я встретил тебя у порога
Влюблённою песнью своей,

Ты лилии мне протянула
С улыбкой на милых устах,
Вдали от столичного гула
Любовь расцветает в цветах…

Со счастьем моим нарастая,
Смеялась заря в вышине,
И юности нежность святая
С небес нисходила ко мне. [20]

Именно тогда княжна Татиана открывает для себя житие благоверной царицы Тамары, происходившей, как и её жених, из древней династии Багратидов.

Помолвка княжны Татианы и князя Константина состоялась в церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Ореанде 1 мая 1911 года – волею судеб в день благоверной царицы Тамары. Имя это было написано на роду княжне Татиане и в конце концов стало её подлинным, Богом задуманным «Я».

Вскоре после счастливой свадьбы и рождения детей начинается мировая война. В мае 1915 года на поле сражения погибает муж Татианы князь Константин, а через несколько дней уходит в вечность и горячо любимый отец. Затем – события 1917 года, предательское свержение Самодержавной Монархии, трагическая гибель Царской России, Царской семьи и всех не успевших или не пожелавших покинуть Россию представителей Дома Романовых. Затем – эмиграция и десятилетия скитаний на чужбине. И внутреннее возмужание глубоко верующей души, до дна испившей чашу скорбей, познавшей всю суетность мира сего и ищущей опоры в Едином Боге.

В 1946 году в Женеве глава Русской Православной Зарубежной (РПЗЦ) Блаженнейший Митрополит Анастасий постриг княгиню Татиану в монашество с именем Тамары.

Звучит песнопение «От юности моея …»

Начало её иноческим подвигам было положено в Гефсиманском монастыре святой равноапостольной Марии Магдалины, где упокоились мощи ещё не прославленной на земле, но давно прославленной на Небе великой княгини Елисаветы Феодоровны, любимой «тёти Эллы». А через 5 лет монахиня Тамара становится Игуменией Спасо-Вознесенского Русского монастыря на вершине Елеона, увенчанной 64-метровой монастырской колокольней – знаменитой «Русской свечой».

Горят на склоне главки золотые –

Светильник дивный, устремлённый ввысь,

Его огонь исходит из России –

В нём тысячи молитв в одну слились.

Горят они над Гефсиманским садом,

Господнюю молитву подхватив

И лучшего свидетельства не надо –

Дух Православия на Елеоне жив.

Вот пламя дотянулось до вершины

И разгорелась «Русская свеча»,

Небесного с Земным Иерусалимом

Союз любви победно увенчав. [21]

Начинается сугубый подвиг служения, покаяния, молитвенного предстательства о всех страждущих и неустанного материнского попечения о сестрах, которых было больше ста. Как благословение и священный завет звучат для Игумении Тамары молитвенно-поэтические строки отца:

Научи меня, Боже, скорбеть

О моих перед Тобой согрешеньях,

И в молитвах святых, песнопениях,

О несчастных душою болеть.

Научи меня, Сильный, идти

Лишь стезёю святого ученья;

Одного лишь искать мне спасенья,

Правды вечной заветы блюсти.

Научи меня верить, Святой,

Что возможно души обновленье,

Что доступно грехов искупленье

И что милостив гнев правый Твой.

Научи меня, Щедрый, отдать

Свои силы добру на служенье.

Чтоб страдальцам нести утешенье,

С ними славить Твою благодать.

Подкрепи, научи врачевать

Моих ближних душевные муки,

Чтобы горя замолкнули звуки

И чтоб некому было стонать!… [22]

Те, кто знал Матушку Тамару отмечали её редчайшую доброту, заботливость, благородство, терпимость и любовь к ближнему. В беседах с сестрами она часто повторяла слова из молитвы Оптинских старцев: «Научи меня прямо, просто и разумно действовать со всеми ближними моими, никого не смущая и не огорчая» А потом, словно в утешение, добавляла: «Не правда ли, просто вымолвить, да не просто выполнить».

Посетивший обитель в начале 50-ых годов архиепископ Русской Православной Зарубежной Церкви Серафим говорил: «Хорошо молятся на Елеоне. Большое и святое русское церковное дело творится на любимой Господом, во время его земной жизни, Елеонской горе. Горит там неугасимая молитвенная лампада за измученный русский народ».

И Матушка Тамара до конца своих дней была в монастырских стенах живой русской свечой, которая и светила, и согревала души Христовой любовью. Днём рождения в вечность стал для неё Великий день Успения Пресвятой Богородицы, и святая душа её приложилась к премирному хору славящих Триединого Бога.

Мы славим Господа, витая
В тени лазурной райских кущ.
На всём рука Его святая,
Всевидящ Он и всемогущ.
Мы, отдаваясь славословью,
Твердим, бесплотные, одно,
Что беспредельною любовью
Начало Высшее полно;
Что власть Господня неподкупна,
Что всё на свете ей доступно:
Среди высот, среди глубин
Бог повсеместен и един!
Он вне забвенья и зачатья,
Он вне начала и конца…
О, будем славить, славить, братья,
Благую царственность Творца! [23]

Звучит «Хвалите имя Господне…»

До последнего своего вздоха Игумения Тамара со всеми еже о Христе сестрами возносила ко Господу горячие молитвы о спасении тяжко страждущей России, чая, что по милости Божией возродится некогда и Великая Держава, и Святая Русь.

Я твёрдо верю: Русь Святая,

Как феникс, встанет из огня.

И вновь воспрянет жизнь былая

В лучах блистательного дня.

И снова наш Отец Державный

На прародительский свой трон

Взойдёт, как встарь, Самодержавный,

Сынов сзывая на поклон.

Не унывай, не падай духом:

Господь рассеет царство тьмы.

И вновь прилежным, чутким слухом

Наш русский Гимн услышим мы. [24]

Звучит гимн «Боже, Царя храни!»

Авторы поэтических отрывков, использованных в композиции:

1. С. Бехтеев
2. В. Палей
3. К. Романов
4. И. Бунин
5. К. Романов
6. А. Майков
7. К. Романов
8. К. Романов
9. В. Палей
10. О. Романов
11. О. Романов
12. А. Пушкин
13. А. Пушкин
14. К. Романов
15. С. Бехтеев
16. К. Романов
17. К. Романов
18. В. Палей
19. К. Романов
20. В. Палей
21. Инокиня Нектария
22. К. Романов
23. В. Палей
24. С. Бехтеев

 

 

 

 

 

Просмотрено (297)