Публицистика 2014г

Лариса Степанова,

библиотекарь

Московская область, с. Осташёво

 

Великая княгиня – мать Георгиевских кавалеров

 

Патриотизм (греч. земляк, соотечественник; любовь к родине) – глубокое чувство любви к родине, готовность служить ей, укреплять и защищать её. Патриот – личность, подчиняющая свою жизнь интересам отечества. (Википедия).

Где истоки патриотизма? Несомненно, в семье. Но как воспитать в ребёнке патриотизм? Конечно же, в первую очередь родители сами должны быть патриотами. Вся повседневная жизнь должна быть проникнута не ложным пафосным патриотизмом, а действенной любовью к Родине, когда жизнь и деятельность человека направлены на её пользу и процветание.

Такой колыбелью патриотизма оказалась семья для Георгиевских кавалеров – братьев Константиновичей: Иоанна, Гавриила, Константина, Олега и Игоря.

Безусловно, главным для подражания стал отец великий князь Константин Константинович. В нём как нельзя лучше воплощался наглядный пример безусловной любви к Родине. Константин Константинович хорошо понимал предназначение своё и своих детей и внушал им: «Высшая власть в России есть исторический факт, служение ей надо считать для себя честью».

Князьям царственной крови необходимо «оправдать в глазах народа своё происхождение, исключительные права и привилегии».

Все дети Константина Константиновича следовали этому пожизненному правилу неукоснительно. Перед ними был пример отца. Князь Гавриил выделил то, что определяло все помыслы и поступки отца: «Жизнь его выходила далеко за пределы семьи, основное в его жизни было вне её. Он принадлежал России».

Семья – это не только отец, но и мать. Родные отговаривали её, как могли, от брака с великим князем Константином. Пытались внушить неразумной дочери, что жизнь в России – словно на пороховой бочке. Но напрасно. Обычно послушная, Елизавета была тверда как камень. Она заявила, что с радостью поедет в Россию и «не боится пороха». Юная невеста, невзирая на уговоры родных, решилась стать женой Константина Константиновича. Правда, она отказалась перейти из лютеранства в православие (такое обещание взял с неё отец), чем очень огорчила Константина Константиновича. Дочь, княжна Вера Константиновна, вспоминала о матери: «Будучи человеком глубоко религиозным и широких взглядов, она не только не препятствовала отцу, всецело преданному православию, воспитывать и растить нас, детей, в заветах православия, но и всячески его в этом поддерживала».

Именно Иоанн лучше других понимал глубокую религиозность матери: «Я чувствую, что Ты всегда молишься за меня Богу в трудные для меня минуты. Да не только в трудные, а и всегда… когда я говорил с Тобою, я поражался, до какой степени Ты верующий человек. Я уверен, что мне стало легче, благодаря Твоей материнской молитве обо мне».

Она относилась к мужу с искренней, огромной любовью и нескрываемым уважением. На одном из великосветских приёмов безыскусно и просто она сказала о своём муже: «Ах, какой он человек»! Мягкая и добрая по натуре, великая княгиня была очень внимательна к людям, стремилась оказать помощь нуждающимся. Её деятельность во главе Синего Креста – опека над сиротами и бездомными детьми – через сто лет должна быть оценена по достоинству.

Безграничная любовь к мужу включила в свою орбиту всё, что было ему дорого.

В вопросах воспитания детей у супругов было полное единодушие. Дети воспитывались в среде, где исповедовали идеальное благородство, высокие чувства и христианскую веру как незыблемую опору во всём и всегда. Воспитание детей, было проникнуто понятиями о чести, долге перед Россией.

Константин Константинович и Елизавета Маврикиевна не сомневались, что все их дети сумеют прожить свою жизнь достойно, не уронив чести. Именно об этом думалось Константину Константиновичу, когда он писал «Колыбельную» на рождение своего первенца Иоанна.

 

Будь же ты верен преданьям

Доброй, простой старины;

Будь же всегда упованьем

Нашей родной стороны.

 

С верою твёрдой, слепою,

Честно живи ты свой век.

Сердцем, умом и душою

Русский ты будь человек.

 

Своё трепетное отношение к России, огромное чувство долга и ответственности перед ней Елизавета Маврикиевна передала детям, с которыми навсегда сохранила тёплые, доверительные отношения. Об этом можно судить по письмам сыновей, адресованным ей. Они содержат не только бытовые проблемы, но и рассказы о своих мыслях и переживаниях. Из письма князя Олега: «Дорогая Мас! Здесь мне очень хорошо. Ты себе не можешь представить, как в Петербурге меня гнетёт близость Полка, в который не хочу ехать, если не служу. А появляться просто так ужасно неприятно. Дай Бог, чтобы поскорее всё уладилось, чтобы положение моё было определённо».

Когда началась Первая мировая война, родители не сомневались, что их дети будут рваться на фронт, будут принимать участие в военных действиях. Ведь именно такими они хотели видеть сыновей – людьми чести и долга, настоящими патриотами, отважными защитниками Родины.

Константин Константинович сам был бы рад служить Отечеству в этот грозный час, но не позволяли ни силы, ни обстоятельства. С началом Первой Мировой войны Елизавета Маврикиевна включилась в движение помощи раненым. Был организован Комитет Мраморного дворца, который открыл в самом дворце «Склад её императорского высочества княгини Елизаветы Маврикиевны, её величества королевы эллинов Ольги Константиновны и её королевского величества княгини Елены Петровны для приема пожертвований вещами и деньгами для оказания помощи раненым и больным защитникам родины и их семьям». Другой такой же склад работал в Стрельне, где к тому же был организован «Лазарет имени её императорского высочества великой княгини Елизаветы Маврикиевны при сводно-казачьем полку». Ещё четыре лазарета, склад вещей и детские ясли находились в Павловске.

Князь Олег не без гордости писал в своём дневнике: «Мы все пятеро братьев идём на войну со своими полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчёркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне».

В связи со слабым здоровьем сначала князя Олега не включили в списки полка. Но князь считал, что он обязан выполнить свой долг, настоял на оставлении в полку и сосредоточил все усилия на том, чтобы участвовать «в деле», то есть в военных действиях, в «настоящем бою», старался ни в чём не отставать от сослуживцев. Константин Константинович каждое утро с тревогой листал газеты. Они с женой читали и перечитывали письма сыновей с фронта по несколько раз. Сыновья были достойными защитниками Отечества. Знакомый генерал передал великому князю Константину Константиновичу полученный рапорт, в котором докладывалось о храбрости Игоря и Константина: «Такого самоотвержения, такого мужества, – писал подпоручик 115 Вяземского полка, – я никогда не ожидал у великих князей! <…> Такой героизм, такие подвиги великих князей прямо следовало объявлять всенародно и прежде всего солдатам».

В своих письмах с фронта матери и отцу дети делятся чувствами, переполнявшими их. Князь Иоанн: «Господь удивительно хранит меня. Я глубоко верую в Него ещё больше. Вера помогает во всём. Во время войны особенно чувствуешь».

Из письма князя Гавриила: «Сколько молодых и красивых погибают. Как быстро взрослеем мы на войне. Меняется взгляд, пропадает страх, а мысли только об одном – спасти Родину и не уронить честь мундира русского офицера. Ваш Гавриил».

А вот что пишет родителям князь Константин: «Я на передовой со своим полком… Все погибшие ребята заслуживают героических почестей, и все они будут покоиться в нашей земле, в нашей памяти. Милый мой папа, ты верь, что твой сын Константин в окопе не прячется и выполняет свой долг на войне достойно Константиновичей».

Князю Игорю всего восемнадцать лет: «Душа болит за страдающую нашу Россию, и горячее моё желание изгнать врага с родной земли». Князь Олег поддерживает братьев и вторит им: «Вот здесь, на войне, и задумываешься о судьбе своего Отечества, о том великом долге, которым должен преисполниться русский солдат. Между боем задумываешься о жизни. Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест. Сейчас готовимся к атаке. Что-то мне говорит, что ни одна пуля меня не тронет…».

В своём последнем письме с фронта князь Олег просит родителей прислать: «перчатки (не рукавички) солдатам, и фуфайки, и бельё, и табак».

Во время преследования вражеского разъезда 27 сентября 1914 года князь Олег был смертельно ранен.

Из дневника великого князя Константина Константиновича: «Это были грозные предупреждения, и всё же надежда меня не покидала. Я внутренне молился, повторяя «да будет воля Твоя» и верил, что чаша пройдёт мимо. Показал письмо и телеграмму жене. Она мужественно приняла эти вести».

Елизавета Маврикиевна около умирающего сына не позволяла себе слёз и отчаянья. Она знала, её мальчика это бы расстроило. Ведь он был так горд и счастлив, что пострадал за Отечество.

Князь Гавриил вспоминал: «Пригласили священника. Торжественная тишина. Чуть слышно шепчет священник отходную. На коленях у изголовья отец бережно закрывает глаза умирающему. Мать безнадежно старается согреть ему руки. В ногах, еле сдерживая рыдания, брат Игорь и старый воспитатель-друг. В 8 час. 20 мин. князя не стало». Ему шел 22-й год.

Выполняя волю покойного, князя Олега похоронили в любимом им Осташёве. Великая княгиня Елизавета Маврикиевна облачилась в серый траур, как по павшему за Родину.

После гибели князя Олега здоровье главы семьи сильно пошатнулось. Слабея, Константин Константинович переживал внутри себя тяжёлое горе семьи. Пугала неизвестность: что станет с оставшимися сыновьями.

Через несколько месяцев великий князь уже не мог подниматься на второй этаж Павловского дворца, где располагался домовой храм. Рядом с его комнатами была установлена походная церковь. Даже в ней великий князь вынужден был часто присаживаться: долго стоять ему становилось всё труднее.

Вскоре семью постигла ещё одна утрата: князь Константин Александрович Багратион-Мухранский был убит 19 мая 1915 года в бою под Львовом. Из воспоминаний княжны Веры: «Отцу не сразу сообщили о смерти Багратиона. Матушка не решалась ему об этом сказать и просила дяденьку приехать из Стрельны, чтобы подготовить отца. Дяденька сразу же приехал и осторожно сообщил об этом отцу… на нём лица не было».

Вскоре Елизавете Маврикиевне придётся прощаться с горячо любимым мужем.

2 июня 1915 года великий князь Константин Константинович скончался в Павловске в своём кабинете.

Гавриил Константинович вспоминает, что во время похорон великая княгиня Елизавета Маврикиевна «держала себя спокойно и, как всегда, с большим достоинством. Когда медленно закрывали крышку горба, матушка всё ниже и ниже наклонялась, чтобы видеть лицо усопшего до последнего мгновения».

Внешне великая княгиня старалась не выражать своих чувств, сдерживать эмоции. Императрица Александра Фёдоровна писала супругу: «Я зашла к Мавре на часок, – она спокойна и мужественна; у Татьяны ужасный вид – она ещё худее и бледнее». В действительности же Елизавета Маврикиевна внутренне страдала от крайнего перенапряжения, что через некоторое время проявилось мучительной бессонницей.«Мавра едет в деревню, так как у неё очень расстроены нервы: совершенно не спит, бедняжка».

Сыновья старались поддержать мать и чаще приезжать в отпуск. Генерал-майор Б.Н. Геруа писал в воспоминаниях о событиях февраля 1916 года в лейб-гвардии Измайловском полку: «Во время переезда к полку снова прибыл уезжавший в отпуск князь Константин Константинович. Когда в бытность мою в Петрограде я представлялся великой княгине Елизавете Маврикиевне, она всё извинялась, что Костя не всё время в рядах полка. Я старался из всех сил убедить великую княгиню, что князь сделал уже в боевом отношении достаточно и мы должны его поберечь. Кто знал, какая страшная драма ожидает этого цветущего юношу в недалёком будущем».

Елизавете Маврикиевне ещё придётся пережить страшное известие о гибели своих взрослых сыновей, брошенных заживо в шахту. Князья Иоанн, Игорь и Константин приняли мученическую смерть от гонителей православия. Один Бог знает, как она выстояла. Ей предстояло спасать младших детей и внуков.

Даже осознавая грозившую им опасность, Елизавета Маврикиевна долго отказывалась от эмиграции, тянула до последнего. Верная памяти любимого мужа, она памятовала его наказ, «что если Россия в нужде, то русский великий князь её не покидает». Она считала, что это относится и к ней. Но становилось всё опаснее, и, приложив немало усилий, в ноябре 1918 года великая княгиня Елизавета Маврикиевна с младшими детьми и внуками (детьми князя Иоанна) покинула Россию.

Уже находясь в эмиграции, Елизавета Маврикиевна посещала вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну. Императрица записала об этом в дневнике: «В 4 часа дня приехала бедняжка Мавра, с головой погружённая в своё жуткое горе. Она не изменилась, только в волосах появилась седина. Она горюет по сыновьям…»

Вспоминая о сыновьях, она писала: «Сын мой Иоанн с малых лет отличался любвеобильным сердцем и самопожертвованием. Посещать храм Божий – высшая его радость. Он сохранил душевную чистоту до конца. Часто утешал в горе людей для него чужих. Был хорошим сыном, мужем, отцом и сослуживцем.

Константин был натура откровенная, нежный сын и брат, трогательно заботлив к своей младшей сестре, которую крестил. Во время войны находился в строю своего полка, где и получил из рук Государя Георгиевский крест.

Игорь – более других одарённая натура. Весёлый, жизнерадостный и очень религиозный, как все наши дети».

Она оплакивала их, но знала, что они не могли поступить иначе. Они с мужем воспитывали их именно так.

 

Блаженны мы, когда идём

Отважно твёрдою стопою

С неунывающей душою

Тернистым жизненным путём.

<…>

Когда к Создателю, как дым

Кадильный, возносясь душою,

Неутомимою борьбою

Себя самих мы победим.

Иматра

1 августа 1907

Просмотрено (1890)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *