Татьяна Цапина,

научный сотрудник

Государственного исторического музея

г. Москва

Отражение Первой мировой войны в дневниках

археолога В.А. Городцова

В 2014 году исполняется 100 лет с начала Первый мировой войны. Долгие годы в советской историографии степень изученности различных аспектов Второй Отечественной войны, Великой войны, как называли её современники, не соответствовала масштабу этого знакового события мировой и российской истории. В последние десятилетия ситуация изменилась: появилось много исследовательских работ, растёт число публикуемых источников, в том числе мемуаров, дневников, писем. Летописцем той войны был и Василий Алексеевич Городцов (1860 – 1945) – один из основоположников отечественной археологии. Публикация его дневников за 1914 – 1918 года готовится к изданию Государственным историческим музеем.

Василий Алексеевич был человеком с неординарной биографией. Выходец из семьи рязанских священнослужителей, бывший семинарист, бывший военный, окончивший Московское пехотное юнкерское училище и отдавший службе в 11-м гренадерском Фанагорийском полку и др. воинских частях более четверти века, Городцов в годы военной службы увлёкся археологией, и, совмещая некоторое время военную службу и занятия археологией, в 1906 году в звании полковника вышел в отставку, посвятив всю свою дальнейшую жизнь археологической науке. В годы войны он работал в РИМе главным хранителем отдела археологии, а также преподавал в Московском Археологическом институте (1907 – 1914) и Народном университете им. А.Л. Шанявского (1915 – 1918).

Более 50-ти лет Городцов вёл достаточно подробные дневниковые записи. В ОПИ ГИМ в личном архиве учёного (Ф. 431) сохранилось 80 тетрадей, из которых 19 отражают события Первой мировой войны.

В январе 1915 года он делает запись, которую можно отнести и к последующим военным годам: «Несомненно, главное внимание моё со времени объявления войны… было поглощено войной. Всё это время я прилежно следил за всеми военными действиями, наносил возможно тщательнее все движения войск на карты, так что к концу года последних накопилось две объёмистых папки, …прислушивался к рассказам очевидцев войны, к циркулирующим в публике толкам и слухам, тщательно занося всё это в дневники. …Просматривая эти тетради, я вижу, что в них много лишнего, ненужного, кое-что я уже хотел уничтожить, но, подумав, оставил, так как это всё же отражение захватившей нас великой народной жизни. Бог знает, может быть, самые мизерные мелочи, слухи, сплетни окажутся впоследствии интересными и важными, так как в них может выразиться какая-нибудь особенная черта жизни…».¹

Война непосредственно коснулась всей семьи Городцовых. Первым на Восточно-Прусский театр военных действий в конце октября 1914года ушёл добровольцем сын Игорь, с 1915 года в Галиции воевал другой сын, Олег, окончив Александровское военное училище. Жена оказывала помощь раненым в госпитале, дочь организовала с подругами лазарет на 10 коек и работала в нём сестрой милосердия. Жених дочери воевал в составе 22-го стрелкового Сибирского полка и погиб в 1916 году Младшие сыновья Ростислав и Мстислав помогали в сортировке вещей для отправки в армию и пострадавшим жителям, участвовали в многочисленных кружечных сборах, помогали летом 1915 года на сельскохозяйственных работах тем крестьянским семьям, где работники ушли на фронт. Сам Городцов был освобождён от призыва на военную службу и исполнял должность секретаря попечительского Совета госпиталя при музее Изящных искусств.

Все годы войны Городцов внимательно следил за ходом военной кампании. Как бывший кадровый офицер он анализирует её причины, успехи и неудачи воюющих сторон, ход отдельных операций, правомерность приказов и действий военного руководства, фиксирует число убитых и раненых с обеих сторон. Среди записей –составленные им схемы сражений, планы и карты, таблицы с цифрами боевой техники воюющих сторон. Дневниковые записи дополняют выписки из газет и журналов, посвящённые различным военным сюжетам.

Круг информаторов Городцова, чьи рассказы были занесены в дневник, достаточно широк. В основном это свидетельства очевидцев, приехавших с фронта: сыновей и их однополчан, многочисленных учеников, сотрудников Исторического музея, бывших сослуживцев по 11-му Фанагорийскому полку, знакомых и т.п. Некоторые сведения он получал от военных офицеров из штаба Московского военного округа (где он служил в 1903–1906 годах), со многими из которых был лично знаком. В годы войны в РИМе было открыто специальное общежитие для офицеров-фронтовиков; их рассказы также нашли отражение в дневниковых записях.

Особенно пристально Городцов следил за действиями русских войск в Восточной Пруссии, где нёс службу в составе 20-го корпуса его сын Игорь. С его слов в дневник вписаны подробности военных действий в районе Сувалок, Маркграбова, Августова, окружения и пленения 20-го корпуса. По рассказам очевидцев записаны подробности боёв под Люблиным, Ново-Александрией летом-осенью 1914 года, под Брезиным в декабре 1914 года, на Двинском фронте в марте 1916 года, на реке Стоходе в Луцком уезде в июне 1916 года, под Эрзерумом и Сарыкамышем в 1916 году.

Собеседники Городцова делятся с ним своими мыслями и наблюдениями о пережитом. Наряду с описаниями доблестных поступков солдат и офицеров, любопытных деталей военного быта в дневнике приведены во множестве примеры негативных тенденций в армии. Речь идет и о воровстве в интендантстве, трусости и малодушии командного состава, недостатке снарядов, ружей, плохой подготовке запасных частей, недовольстве принципами раздачи орденов, неэффективности марлевых противогазов.

Причины поражения своих частей многие военные, по свидетельству Городцова, были склонны видеть либо в неспособности, либо прямом предательстве командиров, главнокомандующих армиями, таких как Сиверс, Мартос, Холмсен, Эверт, Ренненкампф. Слова «измена», «провокация» не сходят со страниц дневника, равно как и слухи о предательстве офицеров и генералов. Проблема доверия командному составу стояла в русской армии очень остро, в том числе и потому, что многие военачальники носили немецкие фамилии. Дневники Городцова передают накал антинемецких настроений в обществе. Записи изобилуют примерами из газет и рассказов очевидцев о немецких зверствах по отношению к раненым, пленным и мирным жителям. Сам автор дневников, считавший себя космополитом, видит в немцах не только зачинщиков империалистической войны, но и виновников чуть ли не всех бед России.

Продолжая вести научную работу, Городцов становится свидетелем реакции российского учёного сообщества на военные события. Он подробно описывает заседания в начале 1915 года Московского общества испытателей природы и Московского Археологического общества, на которых обсуждались вопросы об исключении из их состава немецких учёных, в том числе Э. Геккеля и В. Оствальда, подписавших известное воззвание «К культурному миру» –открытое письме 93 немецких интеллектуалов в защиту действий Германии в начавшейся войне.

Подозрительность, шпиономания и, как следствие, недоверие населения к власти в годы войны достигли небывалых размеров. Дело Мясоедова, обвинения Сухомлинова, не говоря уже о слухах, связанных с Распутиным, способствовали дальнейшей дискредитации власти. Жители столиц, а тем более провинции были дезориентированы в происходящем. Показательны слова приехавшей в сентябре 1915 года из Тюмени сотрудницы музея, сообщавшей, что горожане находятся в полном неведении, газетам не верят, живут слухами, по которым Петроград давно взят немцами, а в Москве происходит революция.²

Слухи порой становятся едва ли не большей реальностью, чем сама жизнь. Любопытно замечание Городцова, что слухи распускаются также с целью биржевой игры и спекуляции на ценных бумагах. Наиболее часты слухи о возможности заключения сепаратного мира с Германией. Тут интересны приводимые Городцовым примеры немецкой контрпропаганды, когда он пишет, что из сообщения Верховного главнокомандующего узнал, что немецко-австрийские агенты разбрасывают прокламации, имеющие форму манифестов за подписью царя и призывающие войска к прекращению войны и заключению мира. Со ссылкой на «Правительственный вестник» он записывает сведения об аресте на почте ящика, присланного из Стокгольма и наполненного прокламациями с требованиями заключения мира.

По имеющимся в дневнике выдержкам из газетных статей можно составить представление о роли печати в организации общественного мнения в годы войны. Основным периодическим изданием, которое Городцов читал ежедневно, была газета «Русские ведомости», считавшаяся органом либеральной оппозиционно настроенной интеллигенции. Газета, достаточно критически и здраво относящаяся к положению дел в стране, в годы войны была переполнена слухами, непроверенными фактами, безосновательными домыслами. Не случайно С. Мельгунов, работавший в годы войны корреспондентом «Русских ведомостей», писал, что печать за малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряжённую атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям.³

Представляют интерес записи в дневнике Городцова о военнопленных, численность которых в годы войны была велика как никогда и составляла около 1 млн. человек. Сведения о военнопленных попадают на страницы дневника уже с октября 1914 года, а вскоре проблема военнопленных приобрела для Городцова личный характер, когда выяснилось, что в плену с февраля 1915 года находится его сын Игорь, долгое время считавшийся пропавшим без вести. На протяжении 3 лет пребывания в плену сын совершил несколько побегов, сменил около 7 мест заключения. Записи за 1918 год состоят из рассказов Игоря о жизни в плену, об устройстве лагерей, методах наказаний, отношениях между заключенными, немецкой пропаганде среди них. Есть в дневнике также любопытные зарисовки о пленных немцах, австрийцах, чехах, отношении к военнопленным русского населения.

Многие страницы дневника освещают организацию помощи раненым. Информацию об этом Городцов получает, прежде всего, в своей семье, а также от знакомых, среди которых были и студенты, работавшие во время войны санитарами, и врачи, сёстры милосердия.

Начавшаяся летом 1914 года Первая мировая война поставила перед русским обществом целый ряд сложных вопросов: об отношении к войне, причинах её возникновения, возможных последствиях – рассуждениям на эти темы посвящены многие страницы записей. Сам Городцов считал войну то неотъемлемым продуктом капитализма и милитаризма, то грандиозной провокацией царствующих династий с целью ослабления демократических стремлений народов. Не чуждо ему и символическое, мистическое понимание войны как последнего испытания народов, после которого начнется абсолютно другая прекрасная и справедливая жизнь.

В дневнике Городцов пытается понять и описать отношение к войне простого народа, далёкого в его описании от славянофильских умилительных образов. Он сетует, что мужики в деревне и городе, пользуясь трудностями военного времени, неоправданно завышают цены на продукты, извоз, спекулируют на предметах первой необходимости, несмотря на очень хорошие урожаи. В 1916 – 17 годах он неоднократно приводит примеры сговоров, когда крестьяне из области целенаправленно не подвозят в Москву продукты (картофель, хлеб), чтобы взвинтить цены. «Это настоящий разбой, – пишет Городцов, – учиняемый мужиками и купцами, особенно злорадно относящимися к государственным бедствиям, вызванным войной» (10.09.1915 года) Его раздражают примеры безответственного отношения к войне, когда, например, при отправке на фронт солдаты выданный им шанцевый инвентарь тут же отдают своим жёнам для домашних нужд, перепродают за бесценок казённые сапоги.

Дневник Городцова интересен обилием деталей из повседневной жизни Москвы военного времени. Он практически дословно пересказывает разговоры, так или иначе связанные с войной, услышанные им в трамвае, на улице, сравнивает обслуживание в бане, гостинице по мере изменения ситуации, фиксирует изменение цен на продукты, одежду, канцелярские товары, транспорт, отмечает положительные последствия запрета продажи спиртных напитков.

По мере углубления правительственного кризиса в 1916 – 17 годах он всё большее внимание уделяет политическим новостям. Дневник содержит конспекты речей депутатов Государственной думы с комментариями Городцова.

Огромное впечатление произвели на него события Февральской революции, которую он приветствовал от всего сердца, являясь давним противником самодержавия, однако постепенно восторги от произошедшего сменяются разочарованием. Рост взаимного ожесточения в обществе, экономические, бытовые трудности, неспособность новых властей вести войну должным образом удручают. Многие страницы дневника отражают развал армии, который он наблюдает как в Москве, так и в провинции. Городцова возмущают внешний вид и поведение солдат, сведения о выборе командиров порой путём прямого подкупа, призывы к прекращению войны. В мае 1917 года, находясь в командировке в Нижнем Новгороде, он описывает митинги рабочих и солдат, попытки задержания дезертиров.

Дневниковые записи прерываются в сентябре 1917 года, записи за 1918 год не сохранились (они состоят из рассказов Игоря о боях ХХ корпуса в январе и феврале 1915 года и о жизни в плену). О возвращении на Родину Игорь говорит, что, проезжая мимо двинских позиций, «мы, пленные, почти плакали при виде этих брошенных твердынь, массы амуниции, оружия, пушек, пулемётов, которыми оказывались запруженными все станции почти до Пскова». Брестский мир практически свёл на нет колоссальные усилия, затраченные Россией в годы Первой мировой войны.

В заключение отметим, что дневники археолога В.А. Городцова являются информативным документальным свидетельством одного из сложнейших периодов отечественной истории и дают разнообразный материал для лучшего осмысления событий периода Первой мировой войны и последовавших за ней революций.

 

1¹ Ф. 431. Ед. 341, л. 12 об.

 

2² Ф. 431. Ед. 342, л. 81.

 

3³ Махонина С.Я. Русская дореволюционная печать(1905 – 1914). – Москва : Изд-во МГУ, 1991.

Просмотрено (2313)